Дмитрий Павлов: Стойкость

Выслушивать критику от руководителя, да еще в присутствии других людей — приятного мало. Но не ценить начальника, обладающего твердым характером, требовательностью, нельзя. Работая много лет с разными людьми, я вынес твердое убеждение, что безвольный человек, наделенный властью, опасен для дела. Правда, приходилось встречаться и с такими людьми, которые отличались сильным и устойчивым характером, но были склонны к самодовольству. А «самодовольство, — как справедливо заметил Джавахарлал Неру, — подобно жировым отложениям на человеческом теле, растет незаметно, слой за слоем, и человек, с которым это происходит, не ощущает этих ежедневных приращений» [2].

От избытка самодовольства человек теряет способность видеть свои упущения и делает ошибку за ошибкой. Но если сбить с него спесь товарищеской критикой, то он может вести дело. Безвольный же руководитель, несмотря на замечания и осуждения его поступков, будет продолжать шататься как маятник из стороны в сторону под влиянием то одного, то другого человека. Даже тогда, когда он имеет свое мнение по тому или иному вопросу, дальше рассуждений он не пойдет.

В начале февраля 1939 г. в кабинете Вахрушева (в то время Совнарком РСФСР размещался в Кремле) у меня произошла памятная встреча. Открылась дверь, в кабинет вошла пожилая, полная женщина в темно-коричневом платье с белым воротничком. Утомленные глаза, медленные, неровные шаги указывали на ее болезненное состояние. Вахрушев и я встали, поздоровались — то была Надежда Константиновна Крупская.

Вахрушев представил меня:

— Наш новый нарком торговли.

Надежда Константиновна, протянув мне руку, спросила:

— Из какой местности приехали?

— Из Казани, — ответил я.

— Ах, вот как, — улыбнулась она, — места известные, знакомые. Пожалуйста, продолжайте разговор, а я подожду.

— Нет, нет, — запротестовали мы, — у нас срочного ничего нет, — и я отошел в конец кабинета.

О Крупской я много читал, слышал, восхищался ее душевной чистотой. Она прошла долгий и тернистый путь революционера-большевика. И вот она рядом, говорит медленно, хрипловато. Она просила, чтобы Совнарком дал указание ускорить строительство клубов, библиотек.

— Без этих очагов культуры, — сказала она, — трудно проводить политико-воспитательную работу на селе.

Крупская в то время была заместителем наркома просвещения РСФСР. Ей бы надо полечиться, подумал я, ведь совсем больна, а она ходит, хлопочет с упорством неутомимого труженика.

В. В. Вахрушев обещал выполнить ее просьбу. Надежда Константиновна встала, поблагодарила его, попрощалась со мной и медленно пошла к выходу.

Через несколько дней газеты сообщили о смерти Н. К. Крупской. Поэт М. В. Исаковский прекрасно выразил скорбь и думы людей, пришедших к ее гробу:

Мы тихо и скорбно сегодня вошли

Под своды Колонного зала:

Скончалася женщина русской земли,

Чье слово людей согревало.

Скончалася та, что и ночью и днем

Работала долгие годы,

Чье сердце большое горело огнем

Любви беззаветной к народу.

В марте 1939 г. проходил XVIII съезд партии. Наркомы РСФСР, недавно назначенные на эти посты, получили приглашение участвовать в работе съезда. С большим волнением направились мы 10 марта в зал Большого Кремлевского дворца. Мимоходом скажу, что, поднявшись по большой мраморной лестнице на второй этаж, мы увидели большую картину, висевшую на стене у входа в Георгиевский зал. Царь Александр III в военном мундире стоит в центре обступивших его волостных старшин. Самодержец и его окружение показаны в солнечном свете, могущество царя кажется незыблемым. А в зале — люди, свергнувшие царя и ненавистный режим монархии, строящие новое общество. Мы задумались над тем, почему столь не согласующаяся с обстановкой картина выставлена на видном месте в здании, где проходят съезды Коммунистической партии? Ответ напрашивался один: автором полотна был знаменитый русский художник Илья Ефимович Репин. Конечно, нельзя не отдать должное таланту художника, но нам казалось, что эту картину следовало бы перенести в другое место. Картина не была созвучна ни со временем, ни с обстановкой.

Позднее эту картину перенесли в Третьяковскую галерею, а на ее место поместили другую — «Выступление В. И. Ленина на III съезде комсомола», написанную художником Б. В. Иогансоном. По своему замыслу, исполнению картина радует глаз. Глубокая жизненная правда пронизывает художественное полотно. В облике В. И. Ленина воплощены огромная внутренняя сила и убежденность. Комсомольцы — пламенные энтузиасты революции — жадно впитывают каждое его слово. Люди, приходя в зал, подолгу стоят у картины. Она вызывает живые воспоминания о первых годах Советской власти, гражданской войне, разрухе, о боевом духе нашего народа, о его непоколебимой вере в дело партии, Ленина.