Дмитрий Павлов - Стойкость

Оборона Ленинграда, на всем ее протяжении, осуществлялась организованно и энергично. Она стала величайшей из всех великих повестей о человеческой стойкости.

С помощью выделенных горкомом партии людей 10 и 11 сентября был проведен переучет всех съестных припасов, скота, птицы, зерна. Продовольствия оказалось несколько больше, чем сообщил Попков 6 сентября в Государственный Комитет Обороны. Исходя из фактического расхода на обеспечение войск и населения, на 12 сентября запасов имелось: муки и зерна на 35 дней, крупы и макарон — на 30, мяса — на 33, жиров — на 45, сахара и кондитерских изделий — на 60 дней. Рассчитывать на скорое поступление грузов с Большой земли не приходилось. Это и вызывало большую озабоченность. О наличии продовольствия мною было подробно доложено в ГКО, а на следующий день и новому командующему фронтом.

То была моя первая встреча с Г. К. Жуковым. О нем я знал мало. О его полководческом искусстве слышал только то, что под его руководством наши войска разбили сильнейшую группировку японских войск в районе Халхин-Гола в 1939 г. Как о человеке слышал разное. Одни говорили: недоступен, не считается ни с кем, другие утверждали: человек с сильным характером, строг, знает, чего хочет.

Войдя в кабинет, который был мне уже знаком, я увидел генерала, склонившегося над лежавшей на столе картой. В правой руке он держал большой, с двух концов заточенный карандаш и делал им то синие, то красные пометки на карте. Я представился. Жуков оторвался от карты, пожал мне руку, сел за большой стол и движением руки пригласил меня сесть напротив него. В наружности Жукова было что-то властное, лицо энергичное. Я рассказал о проведенной переписи всех имеющихся запасов продовольствия в городе и войсках. Высказал свои соображения о необходимости дальнейшего сокращения расхода продуктов питания. Жуков внимательно слушал и что-то записывал в лежащий перед ним блокнот. Когда я все доложил, он сказал:

— Ваши предложения поддерживаю, изложите их в виде постановления, обсудим на Военном совете.

После короткой паузы проговорил:

— Перед моим отлетом в Ленинград товарищ Сталин сказал, что продовольствия в Ленинграде мало, надо экономно его расходовать. Он сильно этим озабочен.

Мне казалось, что Жуков хотел еще что-то добавить к напутственным словам Сталина, но не сделал этого, а спросил:

— А вы сообщили товарищу Сталину о наличии продовольствия на последнюю дату?

— Да, я послал подробную информацию в ГКО по этому вопросу.

Жуков вышел из-за стола и, протягивая мне руку, проговорил:

— Если что потребуется, вы знаете, где меня найти.

Вернувшись от командующего к себе — а я работал в Смольном на том же этаже, где и Военный совет, — сразу же приступил к составлению проекта постановления Военного совета об экономном расходовании продовольствия. Когда проект был составлен, мой коллега и помощник полковник Д. И. Кокушкин спросил о впечатлении, произведенном на меня командующим.

— Думаю, что он человек дела, не многословен, не суетлив, решителен, — ответил я.

— А вы знаете, — воскликнул Кокушкин, — у меня тоже сложилось мнение, что Жуков — человек решительный, к тому же строгий.

— Почему? — спросил я, несколько удивленный таким заключением.

— Офицеры штаба, — ответил Дмитрий Иванович, — стали очень тщательно отрабатывать оперативные данные, сверяют, перепроверяют, видимо, знают требовательность командующего и его строгость.

О полководческом таланте Жукова нет нужды мне писать, читатель хорошо знает об этом. Здесь я бы хотел поделиться своими личными впечатлениями. В первой половине сентября, когда враг рвался к Ленинграду и был близок к этой цели, командующий группой немецких армий «Север» генерал Лееб обратился к своим войскам по радио:

«Солдаты, перед вами остатки большевистской армии. Еще один последний удар и группа армий «Север» будет праздновать победу. Скоро битва с Россией будет закончена!»

Страшная опасность нависла над Ленинградом, многие в эти дни ложились и вставали, не расставаясь с оружием. Нервы людей были напряжены до предела.

Жуков, сохраняя хладнокровие, действовал решительно. Его твердость в исполнении принятых Военным советом решений, распорядительность создавали атмосферу уверенности в том, что враг не пройдет. Предельное нервное напряжение у генералов и офицеров штаба, нередко мешавшее осуществлению мер, стало спадать. Жуков пробыл в Ленинграде всего 27 дней, но и за этот короткий срок оставил о себе неизгладимую память.