Третий период воспоминаний и припоминаний о всё более удаляющемся событии начинается в 1850-х годах, в связи с работами П. В. Анненкова и П. И. Бартенева над биографией Пушкина. Появление этих сочинений, совпавшее со смертью Николая I и освобождением крестьян, последующее смягчение цензурного режима — всё это стимулировало довольно значительное число новых записок и публикаций, относящихся к Пушкину в 1826 году.
Можно говорить о тридцатилетием примерно периоде, 1850—1880-х годов, когда высказались следующие мемуаристы: С. П. Шевырёв (1850—1851 гг.); [43] Майков Л. Н. Воспоминания Шевырёва. — Русское обозрение, 1893, № 4, с. 611—625; № 5, с. 5—25; см.: Пушкин в воспоминаниях , т. 2, с. 37—41.
П. В. Нащокин (1851 г.); [44] Рассказы о Пушкине, записанные… Бартеневым, с. 32—34; коммент. М. А. Цявловского, там же, с. 90—94.
Ф. Ф. Вигель (1840-е — 1850-е гг.); [45] Записки Ф. Ф. Вигеля. М., 1892, ч. VII, с. 111—112; см.: Пушкин в воспоминаниях, т. 1, с. 228—229. Первое свидетельство современников о записках Вигеля относится к 1845 г., хотя при этом утверждалось, что он «записки ведёт смолоду»; см.: Вигель Ф. Ф. Записки, кн. 1. М., Артель писателей, 1928, с. 39 (предисл. С. Я. Штрайха).
М. М. Попов (середина 1850-х гг.); [46] PC, 1874, № 8, с. 691. Из не попавшего в печать фрагмента воспоминаний Попова видно, что они составлялись вскоре после смерти Николая I и заключения парижского мира (1856 г.): «На мир он не шёл,— вспоминал чиновник о Николае I.— Чем бы всё это кончилось, если бы смерть его не изменила положение дел». ПД , ф. 265 (архив журнала «Русская старина»), оп. 2, № 4453, л. 5.
К. А. Полевой (1855—1856 гг.); [47] Печаталось в «Северной пчеле» с 1856 г.; сокращённая редакция книги вышла в 1860 г. См. также: Полевой Кс. Записки о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого. СПб., 1888; Пушкин в воспоминаниях , т. 2, с. 56—57.
«Русский человек» (Добролюбов или Чернышёвский?), 1860 год; [48] Письмо из провинции. — Колокол, 1 марта 1860 г., № 64. См. также: Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти томах, т. XIV, с. 538—541 (коммент.); Эйдельман Н. Я. Ещё раз о письме «Русского человека».— Сб. Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. М., Изд-во АН СССР, 1963, с. 298—305.
Д. Н. Блудов (1850-е — 1860-е гг.?); [49] РА, 1865, стлб. 96 и 389.
Ар. О. Россет (1850—1860 гг.?); [50] Грот Я. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники. СПб., 1899, с. 288.
М. И. Семевский — со слов «многих знакомых» Пушкина (1866 г.); [51] Семевский М. И. Прогулки в Тригорское. — СПб. ведомости, 1866, № 163.
Н. И. Лорер (1860-е гг.); [52] Лорер Н. И. Записки декабриста. Иркутск, Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1984, с. 204—205.
С. А. Соболевский с дополнениями М. П. Погодина (1867 г.); [53] Русская газета политическая и литературная, 1867, л. 7 и 8, с. III; Пушкин в воспоминаниях , т. 2, с. 8, 373—375.
П. Лакруа со слов М. А. Корфа и др. (1865 г.); [54] Lacroix P. Histoire de la vie du régne de Nicolas I, v. 2, Paris, 1865, p. XV (Лакруа П. История жизни и правления Николая I, т. 2, Париж, 1865); неполный русский перевод — Военный сборник, 1868, № 3.
П. И. Бартенев (на основании разных источников; в частности, со слов П. А. Вяземского, 1872 г.); [55] Девятнадцатый век, исторический сборник, изд. П. Бартеневым, кн. 2. М., 1872, с. 217—218. См. также примечания П. И. Бартенева к публикации пушкинской записки «О народном воспитании» — «с подлинной черновой рукописи, полученной от князя П. А. Вяземского» (там же, с. 215).
Ю. Струтыньский (1873 г.); [56] Berlicz Sas. Moskwa. — Берлич Сас (Ю. Струтыньский). Москва (Краков, 1873, перев. на рус. яз. В. Ф. Ходасевича.— Возрождение, 1938, № 4118, 4119); см: Пугачёв В. В. К эволюции политических взглядов А. С. Пушкина после восстания декабристов, с. 678—686.
А. В. Веневитинов по записи А. П. Пятковского (1860-е — 1870-е гг.); [57] PC, 1880, № 3, с. 673—675.
В. Ф. Вяземская (конец 1870-х — 1880-е гг.); [58] РА, 1888, № 7, с. 307. По-видимому, В. Ф. Вяземская отвечала на вопрос Бартенева о встрече Пушкина с Николаем I уже после смерти П. А. Вяземского (1878 г.).
П. И. Миллер (1880 г.) [59] ПД, 16056/сб. 2.
.
Таким образом, мы насчитываем 29 документов, которые имеют более или менее существенное значение для освоения интересующей нас истории: шесть документов 1826—1827 годов, шесть, связанных со смертью Пушкина, семнадцать документов 1850—1860 годов. Дело, конечно, не в математически точном числе текстов — некоторые авторы, как можно было заметить, высказываются дважды, кое-что, вероятно, не учтено; однако определённые выводы можно сделать.
Социально-политический диапазон документов довольно широк: от агентурных замечаний шпиона Локателли — до обличающих самодержавие строк Мицкевича и «Русского человека» (Чернышёвского, Добролюбова?); от близких друзей Пушкина (Вяземский, Дельвиг, Соболевский) — до придворных и жандармских интерпретаторов (Корф, Попов).
Читать дальше