Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Пессимистичным был прогноз в отношении внутренних инвестиций, поскольку все свободные деньги уходили на погашение долгов бюджетникам. Главными инвесторами были не те предприятия, которые хотели бы что-то развивать в своем деле, а те, кому некуда девать полученные по бартеру «кирпичи». На различные формы неденежных расчетов приходилось более 70 процентов операций в российской экономике. Эта тенденция шла по нарастающей.

Одной из главных составляющих в реформировании и модернизации экономики должна стать эффективная финансово-кредитная система. Однако снижение стоимости кредитов невозможно без наполнения доходной части федерального бюджета, без уменьшения размера бюджетного дефицита и сокращения доли платежей по обслуживанию государственного долга. Несмотря на предпринимавшиеся президентом и правительством В. Черномырдина усилия, существенных сдвигов в этом направлении не произошло. 46 процентов доходной части бюджета 1997 года было израсходовано на обслуживание госдолга. В 1998 году на эти же цели должно было пойти более 124 миллиардов деноминированных рублей. В то же время прямое финансирование бюджета развития составляло 1,7 миллиарда рублей. Поступления от приватизации планировались в размере 8 миллиардов рублей — на 10 миллиардов меньше, чем год назад.

Эксперты «Фонда Карнеги» считали, что «Россия вошла в зону «финансовой турбулентности» и может только ожидать инвестиций, но не получать их». Делали вывод, что «надежды правительства осуществить в текущем году качественные изменения во всех отраслях хозяйственной деятельности и положить начало экономическому росту малореальны».

По мнению аналитиков из команды С. Кириенко, приведенный выше анализ, внешне объективистский, во многом имел тенденциозный, направленный характер. Преследовалась двоякая цель. С одной стороны, убедить новое правительство в невозможности вывода страны из кризиса без всесторонней опоры на Запад и в необходимости строго следовать рекомендациям МВФ, других международных финансовых организаций, крупных западных компаний и банков. С другой стороны — отпугнуть потенциальных инвесторов, воспрепятствовать проявлению ими самостоятельности, способствовать сохранению за международной финансовой элитой монопольного права определять параметры сотрудничества с Россией.

В преддверии первых ста дней, когда традиционно оценивают результаты деятельности нового правительства, в экспертизах срока пребывания у власти кабинета С. Кириенко недостатка не было. Многие аналитики задавались вопросом: есть ли у премьера шансы на успех?

Весьма расплывчатые представления о программе правительства, которую презентовал Думе премьер С. Кириенко при своем утверждении, породили разнообразные отклики специалистов и обозревателей. Заявление о продолжении, но более последовательном и жестком, прежнего курса вызвало полное неприятие левой оппозиции, что было неудивительно. Но и центристы, и даже сторонники радикальных реформ категорическим образом проводили грань между заявлениями о намерениях и реальными возможностями, которыми располагало правительство и которые, по мнению абсолютного большинства, не позволяли реализовать ни одной масштабной программы, за исключением очередной аппаратной реорганизации. Впрочем, и она вызывала недоумение непродуманностью некоторых шагов, в частности, упразднением Роскомгидромета и других.

Безрадостные комментарии вызвало и более конкретное заявление правительства о приоритетах своей экономической деятельности на ближайший период. Может быть, наиболее показательно здесь мнение О. Лациса, весьма аккуратного в формулировках. Он считал, что «весь набор обещанных мер правилен, как в учебнике. Но с этим заявлением наши лидеры напоминают штаб, разыгрывающий блестящую операцию на ящике с песком, в то время как за окном гремит настоящее сражение, в котором события разворачиваются совсем иначе. Все-таки следовало бы серьезно обсудить, сохраняются ли еще шансы на экономический рост в текущем году и нужно ли к этому стремиться. Может быть, рост возможен, но лишь ценой девальвации рубля. Может быть, рост в близком будущем невозможен ни при каких обстоятельствах. А может случиться и так, что нереалистичный курс рубля приведет к обвалу сразу со всех сторон…» («Новые известия», 20 мая 1998 г.).

Как в воду глядел публицист и экономист!

Нарастали волнения шахтеров, перекрывались железные дороги, падали котировки корпоративных ценных бумаг, волновался банковский мир, председатель Центробанка С. Дубинин заявлял о проблемах с национальной валютой — вот обстановка, в которой звучали оптимистические заявления высшего руководства страны типа: «Шахтерская проблема будет решена, потому что подписал об этом указ». Каким же образом, на какие средства эта и тысяча других не менее важных проблем будут решаться, если и оппозиционные, и правительственные издания в своих выводах были абсолютно солидарны: «Россия — на пороге девальвации рубля», «Судьба рубля повисла в воздухе».