Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Проблема состоит в том, насколько обязательны эти соглашения для новых прикаспийских государств, возникших после распада СССР. Действительно, они считаются правопреемниками СССР и в этом качестве должны соблюдать все соглашения, ими заключенные. Однако этот принцип реализуется не автоматически.

В качестве аналога новые государства приводят такую параллель. Потребовались специальные решения законодательных органов Украины, Белоруссии и Казахстана о присоединении к Договору о нераспространении ядерного оружия. Ряд государств бывшего СССР заключили между собой особое соглашение, в котором конкретизировали свои обязательства по Договору об обычных вооруженных силах и вооружениях в Европе. Далее, и это новым прикаспийским государствам представляется самым главным, любой международно-правовой документ фиксирует определенный баланс интересов, складывавшийся в определенное время в определенной геополитической обстановке. Как только этот баланс меняется, юридические обязательства теряют свою силу либо де-юре, либо де-факто. Россия, например, в последнее время сама добивается пересмотра весьма существенных положений Договора об обычных вооруженных силах, ссылаясь на изменившуюся после распада СССР стратегическую обстановку. Поэтому новые государства Каспийского бассейна вправе задать вопрос о применимости для них тех или иных положений документов более чем полувековой давности в принципиально новой международно-политической реальности. Наконец, любой участник любого международного договора может выйти из него, если сочтет, что последний не отвечает его интересам.

Далее доказывается, что к Каспийскому морю, не имеющему каналов сообщения с другими морями, не применимы ни положения Конвенции по континентальному шельфу, ни положения Конвенции ООН по морскому праву, относящиеся к открытым морям. Это спорно. Как и то, если бы пришлось договориться, что природные ресурсы Каспия представляют собой общую собственность. В этом случае Иран или любое другое каспийское государство получило бы право диктовать России в будущем линию поведения в освоении нефтяных и иных ресурсов, например, на шельфе вблизи Астрахани.

Прикаспийские страны могут договориться, что море является «закрытым». Но, как отмечают некоторые эксперты, при варианте статуса «закрытого моря» возможно либо принятие режима открытого моря для тех государств, которым принадлежат берега такого моря, либо соглашение всех прибрежных государств об ином, а именно — о совместной эксплуатации ресурсов системой квотирования или о разделе зон функциональной (ресурсной) ответственности. Смысл всего этого состоит в том, что юридический статус Каспия и система использования его ресурсов должны быть совместно определены прибрежными государствами.

Прикаспийские государства никак не могут выработать общую позицию по статусу моря. Иран в целом поддерживает российскую позицию и готов признать Каспий закрытым морем с соответствующим ограничением прибрежных территориальных вод. Азербайджан и Казахстан фактически требуют раздела Каспия и обретения права на контроль за обширными участками территориальных вод и шельфа. Туркмения же в последнее время изменила свою позицию. Во время встречи российского и туркменского президентов в мае 1995 года было заявлено, что их точки зрения на каспийскую проблему совпали.

Эти юридические споры, разумеется, — вторичные, производные от столкновения политических и экономических интересов соответствующих государств. В этом отношении весьма показательна точка зрения российского эксперта В. Разуваева, который, обосновывая позицию МИД РФ, прямо заявил: «Россию может устроить только одно решение — преобладание на Каспии. У нее есть для этого права и возможности. Альтернатива приведет к утрате политического влияния Москвы в регионе. Если Россия не будет пользоваться на Каспии преобладающим влиянием, здесь уже через 10–15 лет будут добывать нефть в основном нероссийские, почти исключительно западные компании» («Сегодня», 8 сентября 1995 г.).

Видимо, заключают аналитики, такого рода соображения и объясняют линию российского МИДа и, как можно предположить, влиятельных кругов в некоторых других московских ведомствах. Но проблема состоит в наличии реальных возможностей для ее осуществления. Замечено, что раздраженные филиппики, раздававшиеся на Смоленской площади по поводу «контракта века», не произвели желаемого результата. Их просто проигнорировали. И это не случайно. Россия не в силах вложить в освоение прикаспийских месторождений необходимые средства ни сегодня, ни в ближайшем будущем. Следовательно, в Баку, Алма-Ате и Ашхабаде стоят перед выбором: либо, уступив давлению Москвы, отложить на неопределенное время свои нефтяные и газовые проекты, либо пренебречь мнением бывшего «старшего брата» и пойти на сотрудничество с западными корпорациями. Последнее, судя по всему, оказалось предпочтительнее, поскольку доходы от нефти и газа — единственный источник дальнейшего развития новых государств, обеспечения стабильности правящих там режимов.