Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

К вечеру 23 марта кабинеты В. Черномырдина и руководителя его секретариата В. Петелина были опечатаны.

Премьер не понял истинных мотивов своей отставки, отсюда некоторая неадекватная реакция с его стороны, в частности, заявление о том, что он будет баллотироваться на президентских выборах 2000 года. Вторая ошибка: 28 марта он записался на прием к президенту.

Однако отставка была только первым шагом на пути замышлявшейся полной дискредитации бывшего премьера. Вторым крупным шагом, как утверждали зарубежные телеканалы, должно было стать установление контроля семьи над «Газпромом», валютные поступления которого в 1997 году составили 60 процентов бюджета страны, а в 1998 году ожидалось и вовсе 80 процентов.

Вторым по значимости событием 23 марта стала отставка вице-премьера и министра внутренних дел А. Куликова. Судя по всему, генерал тоже не сразу понял, за что его увольняли.

На Западе назвали несколько причин. Во-первых, быстрое сближение между А. Куликовым и Ю. Лужковым, которое усилилось в течение нескольких последних месяцев. Во-вторых, личные амбиции самого генерала, который якобы считал, что при определенных обстоятельствах он сам может баллотироваться на пост президента в 2000 году. Третья причина: А. Куликов так и не смог войти в доверительные отношения с Б. Ельциным. Президент якобы периодически возвращался к подозрениям, что министр внутренних дел мог стать одним из важных связующих звеньев между Ю. Лужковым и В. Черномырдиным, в результате чего мог образоваться опасный триумвират.

С учетом данных факторов, а также в контексте концепции «тотальная опора на лично преданных лиц» Б. Ельцин снял А. Куликова с поста министра внутренних дел и вице-премьера правительства. Буквально через несколько дней после выхода указа началась передача тяжелого вооружения из внутренних войск МВД в армию, состоялось назначение С. Степашина министром внутренних дел, перетряска кадров в МВД.

Причины отставки правительства В. Черномырдина, заметно поменявшей расстановку сил во власти, занимали центральное место и в тематике исследований аналитических центров России. Что для них было общим? Прежде всего, вывод о том, что политические итоги замены прежнего кабинета министров на временное правительство провальны для Кремля и компрометировали власть. В течение трех недель президент не мог добиться утверждения нового премьера, а значит, его решение от 23 марта было плохо продуманным и совершенно не просчитанным экспромтом.

Скомпрометировано правительство. Оно в одночасье исчезло в самый тяжелый экономический момент. Твердые и как бы обнадеживающие слова президента о том, что отставка кабинета «не означает смены курса нашей политики» на самом деле свидетельствовали о дальнейшем падении в пропасть. Созданная за предыдущие пять-шесть лет экономическая система по своей сути такова, что в ее рамках невозможны никакие «мощные рывки», и заведомо утопичной являлась задача преодолеть «отставание в социальной сфере».

Более того, поскольку к рулю экономики Б. Ельцин решил поставить вместо «газовика» В. Черномырдина представителя «нефтяного лобби» С. Кириенко (а нефтяники, воспользовавшись этим, немедленно пролоббировали указ о снижении налогов на добычу и экспорт нефти), то ни о каком реальном приоритете социальной политики не могло быть и речи. Такие решения способны лишь приблизить секвестр бюджета со всеми вытекавшими последствиями.

Рядом аналитиков отмечалось, что пропагандистские формулировки для президента были почерпнуты его окружением из прозвучавших в начале марта 1998 года критических высказываний, сделанных главой группы «МФК — Ренессанс», американским финансистом Б. Йорданом на международной конференции «Инвестиции в России и СНГ». Наскоки Б. Йордана на правительство вкупе с состоявшимся в то же самое время блиц-визитом в Россию небезызвестного финансового магната Дж. Сороса уже тогда вызвали у ряда экспертов подозрения, что крупные деловые круги России и зарубежья, заинтересованные в приватизации «Роснефти», могут предпринять попытку сговориться и, с целью ослабления стартовых позиций «Газпрома», выбить кресло из-под российского премьера. Незадолго до своей отставки В. Черномырдин подписал выгодную «Газпрому» схему приватизации «Роснефти» (75 процентов акций + одна), после чего банковское сообщество было объективно заинтересовано убрать «Газпром» из числа претендентов.

Еще одним мотивом явилось стремление вывести из игры В. Черномырдина, который политически усилился и стал претендовать на роль самостоятельной политической фигуры.