Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Во-первых, несовпадением интересов в самом президентском окружении. В. Черномырдин, превратившийся в фигуру, соизмеримую по своему политическому масштабу с Б. Ельциным, не мог не внушать определенных опасений президентской семье, которую все это время занимал вопрос — будет ли он вечно лоялен к президенту или в какой-то момент все-таки решится на собственную игру. Представители крупного бизнеса, в свою очередь, были озабочены способностью В. Черномырдина обеспечить преемственность власти и сложившиеся за последние годы правила игры, а также, судя по некоторым заявлениям Б. Березовского, его «избираемостью» как публичного политика.

По-разному рассматривались в этой среде и перспективы 2000 года. Вспоминали, к примеру, что вариант с выдвижением Б. Ельцина на новый президентский срок натолкнулся на сопротивление Б. Березовского: «Президент неизбираем!» — в то время как В. Юмашеву и Т.Дьяченко он импонировал как бы по определению.

Данная версия вроде бы подтверждается и дальнейшим ходом кадровых перестановок. Так, одним из первых, причем с нарушением закона о правительстве (предусмотренная данным законом процедура требует, чтобы представление кандидатов в состав правительства осуществлялось премьер-министром после его утверждения Государственной думой), было объявлено об утверждении в должности министра иностранных дел Е. Примакова, с которым, как известно, пытался активно соперничать С. Ястржембский. Вслед за этим начался активный сброс компромата на С. Кириенко в контролируемых Б. Березовским «Новых известиях», который сочетался с благоприятной оценкой будущих электоральных перспектив В. Черномырдина.

Таким образом, каждый из членов «ближайшего окружения» вел во многом собственную игру, а их интересы совпадали только в части отставки правительства, но отнюдь не новых назначений.

Во-вторых, в пользу самостоятельности решения президента свидетельствует и свойственный только ему импульсивный характер предпринятых действий, в частности, назначение самого себя и. о. премьера, в корне противоречащее как действующей Конституции РФ, так и упомянутому федеральному конституционному закону «О правительстве». В итоге соответствующий пункт указа об отставке кабинета (№ 281 от 23 марта) был отменен только под явным «внешним» воздействием, а новый указ по этому поводу вышел только через два часа и под номером 287.

И наконец, в-третьих, сам подбор кандидатуры никому не известного С. Кириенко явно осуществлялся без советчиков. Показательно, что одним из главных аргументов в пользу этого решения оказались многократно упомянутая Б. Ельциным «неангажированность» нового и. о. премьера и его независимость от тех или иных соперничавших группировок. Понятно, что в тогдашних российских условиях это можно было считать как раз его слабостью, так как единственной опорой правительства в этом случае оставался Б. Ельцин. Поддержка его была важна, но она не отменяла необходимости прочных позиций в государственных, финансово-политических и партийных структурах, среди крупных хозяйственников и в региональных элитах. А это было проблематично.

По имеющимся в аналитических центрах сведениям, Б. Березовский, к примеру, активно лоббировал кандидатуру И. Рыбкина и даже не скрывал разочарования президентским выбором: «Так не договаривались!». А И. Малашенко, выражавший интересы группы «Мост» (В. Гусинского), поддерживал В. Булгака. Можно предположить, что С. Кириенко, ввиду своей несамостоятельности и недостаточного опыта, устраивал прежде всего саму президентскую семью, так как это повышало шансы как на новое выдвижение Б. Ельцина, так и на управляемость С. Кириенко в случае возникновения «нештатных» ситуаций.

Однако по этим же причинам его не поддерживал никто из пресловутых олигархов, большинство которых, от Б. Березовского до В. Потанина, одолевали собственные проблемы, связанные с поиском своего места в рамках новой расстановки политических сил. В качестве «крестного отца» нового «и. о.» иногда называют Б. Немцова. Однако против этой версии «работало» существенное ослабление его позиций в правительстве, не скрывавшееся даже его ближайшими помощниками.

Все это позволило аналитикам выделить три этапа развития мартовского правительственного кризиса 1998 года.

На первом из них явно просматривался «фирменный» почерк Б. Березовского. Помимо нашумевшего интервью («Итоги», НТВ, эфир от 22 марта 1998 г,), в котором в завуалированной форме фактически объявлялось о предстоявших переменах, назвав В. Черномырдина «неизбираемым», обращает внимание и на ряд других обстоятельств.