Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

В ожидании развязки этого дела, конца которому не было видно, аналитикам ничего не оставалось делать, кроме как давать оценки и прогнозы.

Большинство обозревателей сходилось во мнении: с учетом того, что Ю. Скуратов дал задний ход и опроверг «добровольность» своего прошения от 1 февраля и последующих реляций об отставке, в неприглядном свете выглядела позиция Б. Ельцина, подписавшего соответствующие документы. Были основания упрекать окружение президента по меньшей мере в попустительстве коррупции на государственном уровне, если не в прямой причастности к ней.

Многие аналитики предполагали: не было гарантий принятия Советом Федерации решения об отставке Ю. Скуратова. Администрация президента и лично Б. Ельцин получили серьезнейший удар, который свидетельствовал о нарушении равновесия в балансе различных ветвей в целом. Общество убедилось — президент не всесилен («Итоги», 1999, 13 и 27. 04).

На позицию сенаторов не могли не повлиять публично излагавшиеся еще до заседаний мнения таких личностей, как Ю. Лужков, М. Шаймиев, Д. Аяцков, Р. Аушев об отсутствии оснований для отставки Ю. Скуратова. Попытки Е. Строева после его встреч с Б. Ельциным превратить заслушивания Генпрокурора 17 марта и 21 апреля в формальную процедуру утверждения его отставки оказались безуспешными.

Однако было ясно, что Б. Ельцин таких обид не прощает. В то же время, даже при своей импульсивности и непредсказуемости, на конфронтацию с Советом Федерации и большинством лидеров он вряд ли пошел бы, а если бы и решился на нее, то президентских властных ресурсов оказалось бы недостаточно.

Президент «отыгрывался» на правительстве, которое, по его мнению, занимало пассивную позицию в вопросе об отнесенной на 13–15 мая процедуре импичмента в Госдуме и «деле Ю. Скуратова». Назначение первым вице-премьером С. Степашина было призвано продемонстрировать намерение президента лично контролировать силовые структуры и оказывать через них большее внимание на остальные ветви власти.

Прогнозировалось, что тема коррупции в высших эшелонах власти с причастностью к ней ближайшего окружения Б. Ельцина будет проходить рефреном в начинавшейся 13 мая процедуре импичмента президента.

Существовала версия и о том, что президент под предлогом нерешенной проблемы Ю. Скуратова и висевшей темы импичмента пойдет на резкие шаги, связанные с роспуском правительства, разгоном Думы и запретом Компартии. Данная вероятность не исключалась, но правы оказались те наблюдатели, которые не считали ее предрешенным вопросом.

Характерные для рассматриваемого периода нарастание напряженности в верхних эшелонах власти и угроза выхода ведущих субъектов РФ за пределы конституционного поля в определенной мере сузили пространство для компромиссов, которое в течение нескольких месяцев служило основой хрупкой политической стабильности властных структур.

Многие аналитики подобное развитие ситуации считали вполне закономерным, поскольку стабилизация постепенно приводила к сокращению политического влияния Б. Ельцина и поддерживавших его групп (либеральный истеблишмент, часть финансовой олигархии), перетеканию реальной власти из Кремля и со Старой площади в правительство и Федеральное собрание. КПРФ и ее союзники, стремясь закрепить в своих руках политическую инициативу, поспешили усилить давление на президента, пытаясь с помощью угрозы импичмента не только обезопасить Госдуму от превентивных ударов Б. Ельцина, но и добиться решающих успехов в борьбе за дальнейшее изменение баланса сил в свою пользу.

Такая тенденция стала вызывать откровенную озабоченность президентской команды, которая настоятельно рекомендовала Б. Ельцину предпринять адекватные контрмеры с тем, чтобы не выпустить из своих рук удерживаемую почти десятилетие реальную власть. Как отмечал профессор политологии С. Черняховский, «…за эти 10 лет он многократно выигрывал схватки за власть, менял свое окружение, проваливал собственные начинания и обещал подъем «еще через полгода». Не было сделано ничего, что улучшало бы положение вещей… Правление Бориса Ельцина напоминает хозяйничанье барина-самодура, разорившего имение, уморившего людей и скот, не знающего, как выпутаться из долгов и меняющего управляющих, валя на них вину за свое банкротство…» («Независимая. газета», 13 мая 1999 г.).

Заметная активизация оправившегося в апреле после очередной болезни Б. Ельцина послужила сигналом к консолидации группировавшихся вокруг него сил, которые увидели в этом, возможно, один из последних шансов переломить ход борьбы в свою пользу и сохранить за главой государства лидирующие позиции в политике. Надежды на это особо усилились после того, как в своем Послании Федеральному собранию Б. Ельцин обнародовал дальнейшую стратегию на реорганизацию правительства, обосновав свое желание изменить его состав приближением выборов и необходимостью продолжения либеральных социально-экономических реформ.