Л Викторова - Монголы

Для костюма женщины-шаманки (имеющего большое сходство с костюмом мужчины-шамана) характерно наличие нашитых на шапке или одежде раковин каури 7.

Непременным дополнением к шаманской экипировке были бубен ( хэнгэрэк ) и било ( табуур ) [Владимирцов, 1927, с. 26; Вяткина, 1969а].

Костюмы и аксессуары шаманов разных этнических групп различались между собой знаками-символами, отдельными деталями, которым приписывалось магическое значение и которые передавались из поколения в поколение. Такими символами служили пучки перьев, нашиваемые на плечи дархатского ша-майского костюма, металлические железные модельки рук на хамнеганском шаманском костюме и т. п. На шаманские костюмы нашивали большое количество полосок ткани, кожи. По форме они напоминают полоски ткани, которые привязывают на утаган модон (или утуган модон) — шаманское дерево или при помощи палок водружают на вершине обо (кучи камней, которые служат жертвенными местами духам — хозяевам данной местности). Таким образом, можно говорить не только о том, что с этими предметами связана древняя и сложная символика, но и о том, что они имеют одинаковое функциональное значение.

Интересен и борцовский костюм монголов. С возникшими в глубокой древности представлениями о противоборстве сил связан один из любимых видов спортивных состязаний — состязание борцов (бвх барилдах). Его первоначальный смысл давно забыт и теперь превратился в соревнования на надоме. Борьба проводится по определенным правилам, имеющим многовековую традицию [Ням-Осор, 1964]. Борцы и их секунданты обычно одеты в костюмы установленной формы. Под халат, на голое тело, борцы надевают специальный борцовский костюм. Борцовский костюм (зодог шуудаг) состоит из кофточки на подкладке ( зодог ), которая закрывает руки, верхнюю часть спины и плечи, оставляя открытой грудь, и натазников {шуудаг), также на подкладке, типа уже описанных штанов из овчины. Куртка кроится из двух кусков ткани. Плечевого шва у куртки нет, есть только шов на спине, по продольной линии. Натазники по бокам бедер скрепляются шнурами, которые продернуты внизу вокруг ног и наверху по поясу. Они закрывают только бедра, оставляя открытыми талию и живот.

Обязательным дополнением к борцовскому костюму служат шапка ( малгай ), а также сапоги ( гутал ) и войлочные чулки ( оймс ) с нарядно расшитой каймой, на ладонь высовывающиеся поверх сапог. После исполнения ритуального танца, предшествующего борьбе, где борцы подражают движениям парящего орла, шапка снимается и на время борьбы отдается секундантам. После окончания борьбы шапку надевают.

Древнейшие костюмы борцов также восходят к одежде из шкур животных, о чем не раз встречаются упоминания в эпосе монгольских народов и в исторических повествованиях. Например, о борьбе хана Харангуя с богатырем Хатан Цэнгэлем сказано: «Надели они куртки, сшитые из верблюжьих шкур, и штаны, сшитые из шкур изюбра...» [Санжеев, 1937, с. 68].

Еще более красочное описание содержится в эпосе о Дайни-Кюрюль, о борьбе героя с его противником: «Дайни-Кюрюль обнажил совсем свое крепкое тело и надел на толстые белые ляжки красные, как сырое мясо, шаровары, сделанные из отборных хребтов тьмы быков. Натянул он их так, что не мог бы пролезть нос толстого комара. Гашник, сплетенный из разноцветного шелка, застегнул он сиво-серебряным шарниром, завязал как раз посередине ловко-преловко узлом, который в этом веке не распустится и под конец потом не развяжется. Сложил он вдвое извивающуюся черную косу величиной с кладеного верблюда вместе с семьюдесятью косичками и закрепил шуршащей светло-желтой повязкой и собрал в пук, точно светло-желтое обо, которому приносят жертву, в пук, которому подивится проезжий человек, которого не развязать ленивому. Снял он затем зеркально-жемчужные серьги величиной с голову верблюжонка.

В то же время тот светло-желтый богатырь обнажил совсем свое крепкое тело и надел на толстые белые ляжки шаровары цвета синего железа, натянув так, что толстый комар не мог бы просунуть носа. Застегнул он узорчатой серебряной пряжкой гашник цвета синего железа, точно шея трехлетнего бычка, и завязал узлом, который в этой жизни не распустится и под конец не развяжется. А светло-желтые свои косички подобрал он над ушами и завязал в пучок, точно крылья ласточки.

После этого пошли они прыгать, как дрофы, красоваться, как журавли, перегибаться, как полевые деревца, колыхаться, как узорчатые цветы...» [Владимирцов, 1923, с. 136].