Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Все это прекрасно понимал и старался учитывать Хидэёси, строя свои отношения с Иэясу. Он не только испытывал к нему чувство симпатии, но и завидовал его столь высокому и знатному происхождению. Вместе с тем он вполне реально представлял, насколько серьезную опасность — если не для него самого, то для его наследника — может представлять растущая экономическая и военная мощь Токугава Иэясу, постоянно подогревавшая его властолюбивые амбиции. Хидэёси старался не просто ладить с Иэясу, но и приблизить его к себе, сделать более послушным и покладистым. Последний, видя все это, тоже не лез на рожон, а всячески стремился продемонстрировать свою лояльность к диктатору. Он не упускал случая оказать ему знаки внимания.

О характере этих отношений дают некоторое представление письма Хидэёси, в которых он не только благодарит Токугава Иэясу за ценные подарки и преподношения, но и всячески подчеркивает свое дружеское расположение к нему. Особый интерес представляет одно из последних писем, относящееся к 1598 году, в котором Хидэёси своей рукой сделал приписку: «Проявляемую Вами заботу обо мне я очень высоко ценю. Когда я вновь увижу Вас, я смогу полнее и глубже выразить свою признательность». [638]

Примерно за месяц до смерти Хидэёси продиктовал текст клятвенного обязательства, которое должны были взять на себя и строго соблюдать верные ему феодалы. Это было не первое его обращение к своим вассалам с призывом до конца исполнить свой долг перед их повелителем. Он обращался к ним еще в то время, когда отказался от политической власти в пользу своего племянника, которому передал должность и звание кампаку, а за собой сохранил звание тайко (экс-канцлера). Но особую настойчивость в этом вопросе он стал проявлять после того, как у него родился сын, [639]который, как того добивался Хидэёси, должен был стать законным наследником власти, а все вассалы должны так же преданно и верно служить новому правителю, как они служили ему, Хидэёси.

Клятва в верности, которую по требованию Хидэёси должны были дать преданные ему феодальные князья, представляла собой и своего рода завещание, содержавшее ряд пунктов, касавшихся почти исключительно того, как следует вести себя его сторонникам, чтобы сохранить ту систему правления и те отношения между феодалами, которые установились при нем, и тем самым не вызвать новые распри и ожесточенные битвы в стране. При этом главные усилия они должны направить на поддержку всего рода Тоётоми, который на законном основании будет и дальше править страной. Клятва-завещание призывала всех феодалов верой и правдой служить Хидэёри, законному наследнику Хидэёси, не предпринимать ничего худого по отношению к нему и всем сердцем помогать укреплению законной власти [640].

Торжественная церемония, во время которой пять влиятельнейших особ принимали этот клятвенный обет, происходила в столичном особняке Маэда Тосииэ, который пользовался особым расположением и доверием Хидэёси. Каждый из присутствовавших должен был скрепить это клятвенное обязательство своей подписью и личной печатью. Но и это не вселило в Хидэёси полной уверенности в том, что клятвы, которые с такой торжественностью произносились феодалами в доме Маэда Тосииэ, будут выполняться. И он за несколько дней до своей кончины, а точнее, 5 августа 1598 года собственноручно пишет коротенькое письмо всем членам «пятерки», в котором снова и снова просит, почти умоляет их позаботиться о его наследнике, не дать его погубить.

Однако, как показали последующие события, он не достиг желаемых результатов. Это был скорее вопль отчаяния умирающего диктатора, чем реалистический учет действительной ситуации. Грозный документ превращался в малозначащую бумажку, а жизнь предъявляла свои суровые требования. Да и могло ли быть иначе, если о законах вспоминали лишь тогда, когда пытались других заставить уважать законность? Принципы, которые грубо попирались при жизни диктатора, не могли вдруг, по одному его завещанию действовать после его смерти. Так, собственно, и произошло. Со смертью Хидэёси — он умер 18 августа 1598 года — ушли в небытие и данные ему клятвенные заверения, которых никто уже всерьез не принимал.

Правда, на первых порах Маэда Тосииэ, который официально считался опекуном Хидэёри, удавалось еще как-то улаживать отношения между противоборствующими силами, не доводя дело до острых конфликтов и столкновений. В первые же дни после смерти Хидэёси его соратники, отдавая должное памяти своего предводителя, начали сооружать в его честь новый синтоистский храм у подножия горы Хигасияма, близ Киото. В начале 1599 года храм был построен, и ему дали название «Тоёкуни дзиндзя» («Храм Тоётоми Хидэёси»). Появился даже новый церковный праздник — Тоёкуни даймёдзин, во время которого поминали недавно скончавшегося правителя страны [641].