Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Однако, какова бы ни была действительная причина, фактом остается то, что высшим званием, которым обладал Нобунага, было звание правого министра. Кстати, это звание он получил от императора в 1568 году, т. е. в самом начале своей блестящей карьеры. Конечно, при желании он вполне мог присвоить себе и другие, куда более высокие звания и чины.

По-другому относился к чинам и званиям Хидэёси. Его не очень-то мучили сомнения, принимать или не принимать новое, более высокое звание. Казалось, он обладал всеми возможными чинами и званиями. Не в пример Нобунага он щедро одаривал императора за получаемые звания. [492]

Из всех чинов и титулов, которыми был наделен Хидэёси, он особенно гордился званием кампаку, полученным им в 1585 году. [493]Это звание, которое примерно соответствовало канцлеру или главному советнику императора, хотя фактически было значительно более высокого ранга и шло сразу после императора, носили представители древнего аристократического дома Фудзивара, выполнявшие функции регентов при японских императорах, но фактически правившие страной начиная с IX века. Присваивая себе звание кампаку, Хидэёси стремился не просто подчеркнуть свою близость к императору, а встать если не вровень с ним, то по крайней мере совсем рядом, демонстрируя свою реальную верховную власть не только фактически, но и юридически. Во всяком случае, выше звания, не считая сёгуна, ни один человек даже из самых знаменитых и влиятельных феодальных династий, и придворной знати никогда не удостаивался.

В ознаменование столь значительного для него события — присвоения ему звания кампаку — и желая придать этому еще большую респектабельность и величественность, утоляя неуемное тщеславие и необузданную страсть к неограниченной личной власти, Хидэёси решил воздвигнуть в Киото дворец, да такой, чтобы своим великолепием, красотой и грандиозностью он затмил все, что когда-либо сооружалось в японской столице. Дворец Дзюракудай строился три года — с 1585 по 1587-й. К сожалению, сам дворец впоследствии был полностью разрушен и о нем мы можем судить лишь по случайно уцелевшим некоторым его частям, например так называемым китайским воротам (карамон), находящимся ныне в храме Дайтокудзи в Киото, и некоторым другим деталям, а также по отрывочным сообщениям современников. Последние позволяют заключить, что это было действительно уникальное сооружение, выполненное в строгом соответствии со всеми требованиями и эстетическими канонами архитектурного стиля, который господствовал в период так называемой культуры Момояма (конец XVI века).

Дворец Дзюракудай как резиденция и канцелярия кампаку Хидэёси воздвигался с большой помпой. На его сооружение не жалели ни средств, ни людского труда. Это было, пожалуй, одно из самых дорогостоящих сооружений, которые когда-либо воздвигались в японской столице. Такая подчеркнутая расточительность тоже имела определенный смысл: получив титул кампаку, Хидэёси не только доказывал свое моральное превосходство над столичной аристократией, обитавшей в своих роскошных виллах, но и откровенно выставлял напоказ свои богатства, чтобы никто не сомневался в том, что он самый богатый человек в стране. Поэтому его дворец и по размерам занимаемой площади, и по местоположению, не говоря уже о внешнем виде и внутреннем убранстве, должен был превзойти все другие столичные постройки, включая дворец самого императора.

Хидэёси придавал сооружению дворца очень большое значение и лично следил за ходом строительства, В одном из писем жене он сообщал, что только что вернулся в Оцу прямо из Киото, где находился в связи с работами по сооружению дворца Дзюракудай и где давал необходимые распоряжения. С нескрываемой радостью он заметил, что «строительство дворца в Киото близится к завершению» [494].

Дворец Дзюракудай был расположен в самом центре столицы и занимал довольно значительную площадь. Это было великолепное с архитектурной точки зрения и грандиозное по своим размерам строение, больше напоминавшее хорошо укрепленный феодальный замок, чем виллу, предназначавшуюся для кратковременного пребывания правителя в столице. Усадьба с разбитыми на ней прекрасными садами и тенистыми аллеями была отгорожена от внешнего мира четырьмя высокими каменными стенами, вдоль которых с внешней стороны по всему периметру тянулся широкий и глубокий ров, наполненный водой. Внутренние помещения дворца помимо богатых покоев самого Хидэёси, жилых комнат, предназначавшихся для влиятельных феодалов, которые приезжали в столицу по его вызову и останавливались во дворце, включали также огромные парадные залы, где устраивались пышные приемы для знатных гостей, многочисленные чайные комнаты, а также залы, в которых в большом количестве хранились золото, серебро, другие драгоценности, которыми Хидэёси щедро одаривал своих верноподданных вассалов. Во дворце была предусмотрена специальная площадка, на которой устраивались представления театра Но.