Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Из–за большевизма, а также из–за войны уровень разрушений в городах в этой стране с лихвой превосходит Тридцатилетнюю войну. В сельской местности, с другой стороны, влияние войны малозаметно уже по прошествии всего лишь пары дней. Не важно, как сильно обстреливались деревни и сколько бедняцких изб было при этом разрушено, не важно, сколько телят, кур и трихинеллезных поросят было съедено, — в целом картина местности меняется несильно. Лишь обращая внимание на детали или человеческие судьбы, можно осознать разрушительную силу войны. Наверное, об этом в будущем напишут книги.

Города почти совсем покинуты. В деревнях остались лишь женщины, дети и старики. Все остальные бродят по исполинским просторам России, оторванные от своего дома. Согласно показаниям пленных, железнодорожные станции забиты толпами людей, и они молят солдат о куске хлеба. Я думаю, что количество смертей из–за болезней и перенапряжения среди этих оторванных от дома людей настолько же велико, как и потери на поле боя. Быть может, эта ситуация, наравне с военным поражением, однажды создаст оппозицию существующей в России системе управления. Однако, как я уже говорил раньше, пока что никаких признаков этого нет. Советов повсюду очень страшатся, их террор так беспощаден, что никто не осмеливается и пикнуть. Помимо этого, немалая часть молодежи — убежденные коммунисты, которые считают, что такие методы необходимы для управления столь примитивным народом, как русский. Так что нам придется оказывать на них долговременное и значительное давление, пока ситуация внутри России не станет настолько невыносимой, что парализует любое сопротивление. Потеря Украины, угроза потери промышленного района вокруг Харькова, нейтрализация Петербурга — вот шаги на этом пути. […]

Теперь, когда лето закончилось и больше нельзя искупаться, нашествие вшей приобретает масштабы, изнурявшие нас еще во время [Первой] мировой войны. И мы снова дошли до того, что пехота частично полностью завшивела, так как пехотинцы наиболее вымотаны и наименее защищены против вшей. Мы используем нынешний отдых для того, чтобы по возможности противодействовать этому. Наша железная дорога, которая на удивление — без расписания, блокировочной системы и иногда с пересадками — везет прямо сюда, дает нам несколько дней на прожарку от вшей, пока войска не отправятся дальше.

В настоящий момент отпускаем домой всех русских пленных из захваченных западных территорий [138]. Они там очень нужны, так как на селе не хватает рабочих рук. Это еще, вероятно, и подготовка к созданию новых государств–сателлитов. Британцы как–то предположили, что мы создадим независимую Украину, так же как и Белоруссию с Прибалтикой. Теперь мы достаточно продвинулись, чтобы постепенно перейти к осуществлению этого.

Через пару дней наш отдых закончится. Впереди новые боевые действия. Мы твердо надеемся, что они не будут отличаться от прежних.

Письмо жене, [Чернигов] 20 сентября 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 107

Завтра уходит в Германию машина, которая должна привезти теплые вещи. В переданном с курьерским самолетом письме я уже просил тебя отправить мне тулуп от старой униформы, теплые кальсоны и носки, наушники и пару теплых перчаток. […]

Фюрер позавчера наградил меня Рыцарским крестом [139]. Командующий армией [Вейхс], рядом с которым мы располагались в Чернигове, внезапно пригласил меня и начальника штаба [140]на ужин и вручил мне его. Я был чрезвычайно поражен. Я действительно этого не ожидал. Да, мы верно внесли свой вклад, и даже решающий. Но награды я не ожидал. Я счастлив тому, что эта новость особенно обрадует Хартмута. Мне самому было бы приятнее, если бы меня в обосновании не так расхваливали. […]

Письмо жене, [Чернигов] 22 сентября 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 108

[…] Вчера в отчете о действиях вермахта говорилось о числе пленных, взятых армией Рейхенау [141]. Наша армия упомянута не была. При этом именно мы вытянули Рейхенау из трясины, в которой он завяз на 6 недель, не имея возможности даже пошевелиться. Лишь действия нашей армии и, кроме того, танков создали условия для киевского котла. Но в тот момент, когда котел захлопнулся, нас вывели, и трофеями, которые добыли мы, хвастались другие. Это несколько портит настроение, особенно солдатам. Говорят, что нас не назвали, чтобы сохранить военную тайну. Мне жаль нашего командующего армией фон Вейхса, человека спокойного, но крайне порядочного. […]

Запись в дневнике, [около Кричева] 24 сентября 1941 г.