Евгений Мороз - Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Поймай тритцать воробьев и в горек склади и испарь без воды под горшком или под крышою, и дай съясти тому человеку и будет у него михирь стояти . [67] Там же. С. 335.

Что же касается ритуального уподобления коню, о подобной практике свидетельствует содержание одной из сказок «заветного» сборника А.Н. Афанасьева (№ LXIV), где представлен похотливый поп, который ржет, как жеребец ( иго-го ), и ему отвечает женщина, изображающая кобылу ( иги-ги ), — таким образом передается их любовная страсть. [68] Успенский 1994. С. 134. То же и в сказке «Бабье пятно» из собрания Н.Е. Ончукова: « Попадья стоит в углу, а казак в другом, она ржет как лошадь, а он ржет, друг дружке навстречу и бежат» . [69] Ончуков 1996. С. 55.

Как показывают описанные выше обряды, совершавшиеся накануне Васильева дня и в Великий четверг, обрядовое звереподражание было направлено на то, чтобы способствовать умножению скота. Магическое перемещение природных сил могло направляться в обе стороны — и от животных к людям, и от людей к животным. В некоторых обрядах сексуальная энергия хозяйки дома должна была помочь успешно зачинать и размножаться своей скотине. С этой целью женщина повязывала оторванный от своей юбки кусок ткани на рога телке. [70] Журавлева А.Ф. Мотив завязывания узла в продуцирующей магии (некоторые восточнославянские параллели к полесским скотоводческим обрядам) // Полесье и этногенез славян : предварит. материалы и тез. конф. М., 1983. С. 109—110. Характерно в данном отношении содержание святочных колядок, где пожелание иметь детей упоминается рядом с пожеланием приплода у домашних животных:

Создай тебе бог

Полный двор животов!

И в конюшню конёв,

Во хлевушку телят,

И в избушку ребят ... [71] Обрядовая поэзия / сост., предисл., примеч., подгот. текстов В.И. Жекулиной, А.Н. Розоват, Т.М. Чернова. М., 1989. С. 62 (№ 18 — Записано в Псковской губ. в начале XX в.).

У хозяина в дому велись бы ребятки,

Велись бы телятки,

Велись бы ягнятки,

Велись бы жеребятки . [72] Там же. С. 68—69 (№ 29 — записано во Владимирской губ. в начале XX в.).

В украинских песнях, исполнявшихся на святого Василия, объединялись в одно целое и деторождение, и приплод скота и богатый урожай: «Роди, боже, рожь, пшеницу, детей и жеребят ». [73] Ефименко П.С. О Яриле, языческом божестве русских славян // Пушкарева, Бессмертных 2004. Т. I. С. 85.

Все это общий процесс умножения жизни, который регулировался с помощью сексуальной магии.

Сексуальные ритуалы использовались не только в земледельческих празднествах, знаменующих общее изобилие и жизненное процветание. Сфера их употребления довольно широка — вплоть до погребальных церемоний. Об этом свидетельствует рассказ арабского дипломата Ибн-Фадлана, который посетил в 922 году столицу Волжской Булгарии и оказался здесь свидетелем погребения знатного руса. Согласно арабскому путешественнику, одна из жен умершего сама выразила желание сопровождать мужа в мир смерти. Но прежде чем осуществилась церемония проводов, « девушка, которая хотела быть убитой, уходя и приходя, входит в одну за другой из юрт, причем с ней соединяется хозяин (данной) юрты и говорит ей: "Скажи своему господину: " Право же, я сделал это из любви к тебе"» . [74] Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / пер. и коммент. под ред. И.Ю. Крачковского. М. ; Л., 1939. С. 82. Нечто подобное происходило и непосредственно в ходе самого погребального ритуала. Ибн-Фадлан видел, как избранницу, опьяненную возбуждающим напитком, подвели к устроенной на погребальном корабле палатке, в которой находилось тело умершего. Колеблющуюся девушку втолкнула туда старуха — «ангел смерти », которой помогали несколько мужчин, « потом вошли в палатку шесть мужей и совокупились все с девушкой» . [75] Там же. После этого « ангел смерти » зарезала избранницу, и корабль подожгли.

Уже сам обряд сожжения в ладье свидетельствует о том, что люди, его совершавшие, принадлежали к числу скандинавских воинов — тех первоначальных «русов», которые составили правящую элиту древнего Киевского государства. После их крещения подобные ритуальные церемонии сохраниться, конечно же, не могли. Однако и через века после принятия христианства в традиционной русской культуре одно лишь упоминание похорон могло сочетаться с эротическими играми и песнями. Показательна в этом отношении популярная молодежная игра «в покойника», в ходе которой девушек заставляли целовать мнимого мертвеца, украшенного изображением фаллоса в состоянии эрекции. При этом исполнялись в высшей степени непристойные частушки, а молодые люди, выступавшие в роли дьякона и священника, совершали «отпевание», состоявшее из «всевозможных матюгов» . [76] Гусев В.Е. От обряда к народному театру (эволюция святочных игр в покойника) // Фольклор и этнография. Обряд и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 56. Ср. также: Ивлева Д. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб., 1994. С. 66, 73, 84—85, 127—128; Морозова И.А., Слепцова И.С. Свидание с предком: (пережиточные формы ритуального брака в святочных забавах ряженных) // Топорков 1996. С. 252—269 и др. Это было нечто большее, чем грубоватое молодежное развлечение. «В покойника » играли вполне взрослые люди, а непристойные истории звучали часто и в ходе настоящих похорон.