Евгений Мороз - Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Той же цели стремились достичь благодаря соприкосновению с «мужскими» или «женскими» вещами. Для зачатия мальчика белорусы клали под кровать одежду и предметы «мужского пола» — штаны, топор, молоток, пест, пилу или нож; напротив, женский платок, вязальная спица, гребень, серп или трепало в подобной ситуации должны были привести к зачатию девочки. [48] Там же. С. 177. В Орловской губернии: « Если во время совокупления надевать на голову мужа шапку или повязывать его бабьим платком — в первом случае будет мальчик, и девочка — во втором »; в Прикамье: « Если хотели девочку, женщина клала во время полового акта под подушку “прялочку”, если мальчика — под подушку подсовывали топор» [49] Баранов 2002. С. 13. . Обитатели карельского Заонежья также прибегали к помощи топора, но использовали его иначе: «Если хочешь парня состряпать, то сунь за пояс топор и сделай дело». [50] Логинов 1993. С. 24. Этот регион, связанный своими обычаями с традицией новгородской колонизации, [51] Логинов К.К. О динамике некоторых элементов культуры вепсов, карел, русских в процессе их расселения на территорию Карелии // Культурные коды двух тысячелетий: материалы международной конференции 1—4 декабря 2000. Вып. 1: Традиционные культуры: локализация и динамика. Петрозаводск, 2001. С. 42—43. отличался некоторой экстравагантностью магических практик. Среди отмеченных в Заонежье приемов «детопроизводства» присутствует даже рекомендация « сделать» мальчика, положив жену задом на муравейник. [52] Логинов 1993. С. 24. Данное действие считалось не только средством, обеспечивающим зачатие ребенка мужского пола, но и способом передачи ему особой жизненной энергии. О бойких мальчиках говорили: «Этот уж точно на муравейнике сделан». [53] Там же.

Однако в традиционной культуре секс не ограничивался интересами деторождения. Подобно множеству других народов, русские люди верили в магический потенциал своей сексуальности, которой приписывалась способность влиять на природный мир.

Сексуальная магия, целью которой являлось природное процветание, известна в самых разных регионах — от Древнего Средиземноморья до Америки доколумбовой эпохи. Не все народы достигали такой изощренности, о которой свидетельствуют рельефы из знаменитого храма Сурьи («Черная пагода»), воздвигнутого в XIII веке орисским правителем Нарасимхадевой I в индийском Конараке, [54] Шептунова И.И. Колесница солнца — храм Сурьи в Конараке // Сад одного цветка : сб. ст. и эссе. М. : Наука, 1991. С. 245—262; Стратанович 1978. С. 70—71. однако приуроченные к сезонным праздникам сексуальные оргии, во время которых происходило свободное общение молодежи, а женатые люди заводили себе любовников, являлись общим достоянием очень многих земледельческих обществ. [55] Фрэзер Дж.Д. Золотая ветвь. М., 1981. С. 158 сл. Как писал об этом явлении Бронислав Малиновский:

...религия требует осуществления сезонных периодических церемоний с большим количеством участников, с весельем и праздничными нарядами, с обилием пищи и с послаблением нормативных ограничений и запретов. [...] Желаниям дается удовлетворение, их даже стимулируют, и все участвуют в наслаждениях, всем и каждому показывают, как это хорошо, каждый делит радости жизни с остальными в атмосфере всеобщего благодушия . [56] Малиновский, 1997. С. 56.

Наследием подобных языческих практик в восточнославянских традициях были сезонные празднества, сопровождавшиеся коллективным катанием по полю, молодежными гуляньями, играми, песнями, плясками. [57] Терновская О.А. К статье Д.К. Зеленина «Східньо-слов’янскі хлібороьскі обряди качания й перекидания на землі» // Проблемы славянской этнографии (к 100-летию со дня рождения Д.К. Зеленина). Л., 1979. С. 112—123; Агапкина 1992. С. 48—53. Даже такая обрядовая деталь, как качание на качелях, позволявшее девушкам демонстрировать мельком свои «прелести» возбужденным молодым людям и в то же время считавшееся средством, которое гарантирует получение богатого урожая, сближает весенние праздники восточных и южных славян с обычаями народов Индокитая . [58] Ср.: Агапкина 1992. С. 50; Стратанович 1978. С. 68—69. Вплоть до конца XIX и даже начала XX века у русских и белорусов сохранялась память о близких по времени ко дню Ивана Купалы игрищах в честь весеннего божества Ярилы, о котором говорили: «Он, Ярила, любовь очень одобрял». [59] Иванов Вяч.Вс., Топоров В. И. Исследования в области славянских древностей. М., 1974. С. 213—215; Померанцева Э.В. Ярилки // Советская этнография. 1975. № 3. С. 127—130. В послании игумена Памфила во Псков 1505 года о развлечениях купальского цикла рассказывается следующее: