Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 3

Продолжая путь, вскоре пришли к концу дороги, на краю коей увидел я великую пропасть, которая не имела конца и пределов со всех сторон, а внизу оной была темная бездна. Смотря на эту пропасть, увидел в чрезвычайной дали высокие горы, досягающие неба, и чрез сию пропасть как бы мост, состоящий из одной узкой круглой жерди, не более как кругом только в одну четверть, и укрепленную одним концом в конец дороги, а другим досязающую до горы и колеблющуюся как бы древесный лист от сильного ветра. Видя, что Воин намеревается идти прямо по этой жерди, я смотрел по правую и по левую сторону, ища прохода безопаснее этой жерди. Заметив это, Воин упрекнул меня, что я не творю молитвы и от этого я опять смутился и пришел в страх. И когда я подал ему правую руку, мы пошли по жерди, которая колебалась под нами, как нить, отчего я, Пришедши опять в смущение, не мог идти далее. Воин, посмотрев на меня, сказал: «Брат, здесь надобно призывать Имя Матери Божией, Она здесь много помогает!» Услышав это, я в тоже время начал взывать: «Пресвятая Богородица, помоги мне!» И вдруг боязнь, которую я чувствовал, удалилась, и я пошел за Воином безбоязненно. Спустя немного пропасть эта кончилась и мы достигли какого-то города. Здесь Воин остановился и сказал: «Брат! Теперь мы прошли уже все опасности!» Я, смотря на город и видев в нем множество растущих дерёв, похожих на масличные, думал: для кого так много растет этих дерёв? При входе в город Воин хотел оставить мою руку, но я не хотел выпустить её из его руки, и от великой любви, которую ощущал к нему, удерживал его руку. Когда мы дошли до средины города и средины горы и немного остановились, я, смотря вокруг себя во все стороны, увидел пред собою большую гору, по которой мы и пошли далее. Взойдя на верх горы, увидел я большие врата, отворенные на Восток.

Воин, осенив себя троекратно знамением Святаго Креста и приказав мне сделать то же, пошел во врата, а за ним и я последовал. При вступлении во врата увидел я поле, которому конца не было видно, но подобно небу расстилавшееся в безконечность. Лучезарный Свет в сем поле был так силен, что, казалось, оно освещено было многими солнцами. Самая красота поля и цветов, коими оно было испещрено и устлано, превосходила не только всё доселе мною виденное, но и ум человеческий не может вообразить подобных красот. Когда я, всё это видя, помышлял, что желал бы навсегда остаться в сих местах, Воин сказал: «Брат! Ты думаешь, что желал бы здесь остаться, но тебе должно увидеть еще и другие страны, несравненно лучше этих, и потом увидеть и Самого Царя».

Когда опять пошли мы далее, увидел я большое собрание мужей, число коих было так велико, что глаз не мог обозреть безчисленность оных. Они все были в монашеских одеяниях, но одежды их были не черные, а светлые. И на главах венцы, и лица их сияли как солнце. Они все говорили Воину: «Радуйся, святый великомученик Георгий! Благо, что пришел сюда». — «Радуйтеся и вы, — отвечал святый Георгий, — и радуюсь видеть вас, угодники Божии!» — «Святый Георгий! — сказали они ему, — ты споручник и попечитель этой души.

Этот монах прежде был хорош, а теперь стал ленив к молитве». И смотря на меня, сказали: «Брат! — и назвали меня по имени, — как случилось, что ты прежде был усерден, а теперь стал ленив? Ты хорошо знаешь, что, если человек живет на земле и сто лет и наслаждается всеми благами роскоши, пресыщения и удовольствия, не заботясь о душе своей, придет час или минута смерти, когда адская пропасть поглотит всех живущих в нерадении и лености, ходящих по воле сердец своих и пребывающих без покаяния, как ты пребываешь в лени. Рассмотри, как ты прежде был высок и с какой высоты ниспал и сделался недостойным пребывать в сих местах Царствия Небесного, в которых мы обитаем». Потом, обратясь к святому Георгию, сказали: «Георгий, возлюбленный Христа, сопутствуй душе этой и доведи её до Царя, и мы будем заботиться и молиться о ней».

После этого мы пошли полем, тогда я вспомнил, как путеводитель мой в первом поле, когда я только что увидел его, говорил обо мне своим собратиям, воинам: «Я знаю, как он любит меня и молится мне!» Вспомнивши это, я упал ему на выю и, крепко обнимая, не сдерживая чувств своих, долго лобызал лице его. Затем, взявшись за руку, пошел с ним далее и увидел другое собрание мужей, также в монашеских одеяниях. Но сияние от одежд их было так лучезарно и венцы на них блистали так светло, что я не мог смотреть и переносить их блеска. Впрочем, число сих святых было очень мало. Тогда я сказал святому Георгию: «Святый Георгий, брат мой! Какие дела совершили на земле эти святые, что они столь превосходят красотою и сиянием прочих, коих доселе я здесь видел?» На что святый Георгий отвечал: «Брат! Это души монахов, живших на земле без наставников и учителей, руководствуясь Святым Писанием и учением древних святых Отцев. Подражая им, они совершили подвиги благочестия. И за то Господь прославил и возвеличил их в Царствии Своем». Тогда я сказал: «Святый Георгий! Теперь истощились на земле уже такие святые. И есть ли еще таковые в наше время?» Святый Георгий отвечал: «Очень мало! Теперь на земле — всё более злые люди, любви нет, вместо любви ненависть, веры мало, вместо правды царствует ложь, сердца охладели, ничего нет для них труднее как спасение души, все любят суету. Мало, очень мало, которые любят спасение и заботятся, как прежние, о спасении души своей, а которые и любят спасение теперь — им этот путь очень тяжек и труден». Сказавши это, святый Георгий замолчал, и мы молча продолжали путь.