Реза Аслан - Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Рожденный в 1902 г. в уважаемой семье шиитских священнослужителей, Хомейни изучал право и богословие в признанных семинариях Наджафа и Кума. Он быстро поднялся на высоту сложной клерикальной шиитской иерархии, став муджтахидом в необыкновенно молодом возрасте (23 года), а затем достигнув титула аятоллы. Как и большинство иранцев, Хомейни обвинял слабовольную монархию Ирана в превращении страны в раба Великобритании в один день, а Америки – на следующий. Однако в отличие от других аятолл, которые настаивали на сохранении традиционного политического квиетизма, Хомейни беззастенчиво использовал свой моральный авторитет для участия в общественно-политических интригах. Его выступления в конце концов привели к аресту и ссылке в 1964 г.

Пятнадцать лет спустя, в 1979 г., Хомейни вернется в Иран преисполненным решимости ввести страну в новую эпоху – ту, которую почти никто в толпе тогда не мог предсказать. Действительно, менее чем через год после возвращения из ссылки Хомейни предаст остракизму, а затем казнит своих политических и религиозных противников – тех самых мужчин и женщин, которые осуществили эту революцию – и заменит переходное правительство воплощением своего личного идеала исламского государства. Государства, в котором только он имел высшую власть над всеми вопросами – гражданскими, правовыми и религиозными.

Но в то февральское утро никто не называл Хомейни факихом , «законоведом», – титул, который он в конечном итоге присудит себе как верховный лидер новообразованной Исламской Республики Иран. В то время Хомейни еще не раскрывал свои планы об абсолютном клерикальном правлении. Однако среди песнопений «Бог, Коран, Хомейни» был еще один титул, о котором по толпе разносилась молва как о секрете, который нельзя раскрывать. Хомейни, шептались люди, это Махди; он вернулся в Иран, чтобы восстановить ислам в его первоначальном состоянии совершенства.

Причины успеха хомейнизма – уместный термин для обозначения религиозно-политической философии, которая в конечном итоге сыграла главную роль в формировании Исламской Республики Иран, – многочисленны и слишком сложны, чтобы раскрыть их здесь подробно. Во многих отношениях Иранская революция 1979 г. была неизбежным завершением двух предыдущих народных революций – конституционной в 1905–1911 гг. и националистической в 1953 г. Обе были подавлены силами иностранных правительств (первая – российскими и, в меньшей степени, британскими войсками; вторая – как уже отмечалось, Соединенными Штатами Америки), которые хотели сохранить свою власть над природными ресурсами Ирана. К концу 1970-х гг. большинство иранцев так устало от коррумпированного и неэффективного правления иранского монарха Мохаммеда Реза Пехлеви, что еще одна революция была неизбежна.

Столкнувшись с почти полным отсутствием возможности для участия в политической жизни (шах ликвидировал партийную систему и отменил конституцию), бездумной экономической повесткой дня, которая способствовала рекордной инфляции, оперативной и бесполезной милитаризацией, а также широко распространенной утратой национальной и религиозной идентичности, духовенство страны, интеллектуалы, прослойка торговцев и почти все социально-политические организации в Иране – от коммунистов до феминисток – отбросили свои идеологические различия и объединились в антиимпериалистическом, националистическом восстании против коррумпированного монархического строя. Несмотря на то, как эти события преподносит пропаганда после революции, это ни в коем случае не было монолитным революционным движением, инициированным по воле аятоллы Хомейни с целью создания исламской теократии. Напротив, это были десятки разнообразных и порой противоречащих друг другу голосов, поднявшихся против шаха. Голос Хомейни, к лучшему или нет, был просто самым громким.

Успех Хомейни как политика и религиозного лидера был обусловлен пониманием того, что в стране с верой и культурой шиизма только символы и метафоры ислама шиитского толка могли бы обеспечить общий язык, на основе которого удалось бы мобилизовать массы. Превращая Иран в систему теократического правления, такой, какой он ее видел, Хомейни обратился к лучшему примеру в истории, который был ему доступен, – опыту Исмаила, правителя Сефевидов, который за пятьсот лет до этого создал первое шиитское государство, провозгласив себя Махди.

Конечно, Хомейни никогда не связывал себя с Божественным, никогда не заявлял он и о титуле Махди – это было бы сродни политическому самоубийству. Скорее Хомейни сознательно примерил на себя мессианскую харизму Махди и позволил своим последователям сделать собственные выводы. Как и все Махди до него, Хомейни объявил себя потомком имама Мусы и с большой готовностью принял мессианский титул «имам». Он умышленно ввязался в ужасную ирано-иракскую восьмилетнюю войну (1980–1988) с Саддамом Хусейном, позиционируя это как реванш за резню, учиненную над Хусейном и его семьей при Кербеле, хотя такая месть была исключительном правом Махди. Тысячи иранских детей, которые были брошены на линию фронта как минные тральщики, носили вокруг шеи «ключи к раю» и повязки, украшенные словом «Кербела», как напоминание о том, что они не боролись в войне за территорию, а шли по стопам мучеников.