Реза Аслан - Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

На смену имаму Мусе пришел имам Рида, восьмой, чей срок пребывания в должности совпал с правлением известного аббасидского халифа Гаруна ар-Рашида. Имам Рида умер в 817 г., и вслед за ним пришел его сын Мухаммад ат-Таки (иногда его называют имам Джавад). К этому моменту враждебность между аббасидскими халифами (шиитами) и шиитскими имамами была настолько велика (во многом из-за опасений Аббасидов насчет того, что имамы могут стать их политическими соперниками), что десятый и одиннадцатый имамы – имам Хади и имам Аскари – почти весь свой срок пребывания на посту провели в аббасидских тюрьмах. Когда двенадцатый, и последний, имам Мухаммад ибн Хасан родился в Самарре в 868 г., шииты решили, что будет лучше его похитить и укрывать от общественных взглядов. Таким образом двенадцатый имам, названный имамом Махди, ушел в «скрытое состояние» ( гайбат ), из которого шииты-двунадесятники ожидают его возвращения в конце времен, чтобы вступить в эпоху мира и справедливости на земле.

С исчезновением имама с поверхности земли среди шиитов установился длительный период политического спокойствия и «благоразумного сокрытия», названного такия . Поскольку осуществление прямой политической власти обязательно подразумевало узурпацию божественной власти Махди, все правительства считались незаконными до его возвращения. В результате роль шиитских улемов была сокращена до позиции, незначительно большей по значимости, чем представители Махди, что иранский ученый Абдулазиз Саэдина назвал термином «живые иснады» – человеческие цепи передачи, ведущие к «скрытому имаму».

Это не означает, что не возникали шиитские правительства. В 1501 г. шестнадцатилетний эмир по имени Исмаил завоевал Иран и установил свою власть в качестве первого шаха, или короля, империи Сефевидов. Исмаил провозгласил веру шиитов-двунадесятников официальной религией Ирана и инициировал жестокий джихад против ислама суннитского толка как на своих землях, так и на территории соседней Османской империи. Джихад Исмаила против суннитов был пресечен несколько лет спустя османским султаном Селимом I, и, хотя это поражение, возможно, остановило продвижение шаха на османские территории, сам Иран изменился навсегда.

Шах Исмаил был невозмутим перед лицом аргументов против легитимности шиитского государства в отсутствие «скрытого имама». Он просто объявил себя долгожданным Махди, смело провозглашая при своем восхождении на престол: «Я сам Бог, сам Бог, сам Бог!»

Вскоре после того, как династия Сефевидов Исмаила подошла к концу в XVIII в., шииты-двунадесятники, все еще олицетворявшие «государственную религию» в Иране, вернулись к прежнему политическому квиетизму, побуждая аятолл воссоздать идеологию такии и воздерживаться от прямого вмешательства в управление династии Каджаров, которые сменили Сефевидов в XIX в., и династии Пехлеви, которые пришли на смену Каджарам в ХХ в.

Все это изменилось с приходом аятоллы Хомейни.

Холодным февральским утром 1979 г. сотни тысяч иранцев хлынули на улицы Тегерана, чтобы отпраздновать конец долгого, гнетущего правления Мохаммеда Реза Пехлеви, последнего шаха Ирана. В этой толпе в тот день были демократы, ученые, представители интеллигенции, получившие образование на Западе, либеральные и консервативные религиозные священнослужители, базарные торговцы, феминистки, коммунисты, социалисты и марксисты, мусульмане, христиане и евреи, мужчины, женщины и дети – всех объединяло презрение к деспотическому режиму, поддерживаемому американцами, который делал жизнь в Иране невыносимой для многих людей в течение стольких лет.

Толпа махала в воздухе кулаками, крича: «Смерть шаху!» и «Смерть тирании!». Озлобленные юноши собрались со всего города, чтобы поджигать американские флаги и распевать антиимпериалистические лозунги против сверхдержавы, которая чуть более двух десятилетий назад потушила первую попытку Ирана по проведению демократической революции. Эта революция произошла в 1953 г., когда та же коалиция, невероятным образом объединившая интеллигенцию, священнослужителей и базарных торговцев, смогла свергнуть иранскую монархию, но несколькими месяцами позже она была насильно восстановлена силами ЦРУ.

«Смерть Америке!» – кричала толпа, в песнях содержались предупреждения американскому посольству в Тегеране о том, что этой революции ничто не помешает, какова бы ни была ее цена.

В тот же день в толпе присутствовал другой, более существенный контингент демонстрантов, состоявший преимущественно из бородатых мужчин и покрытых черными чадрами женщин, которые шагали по улицам, выкрикивая имена мучеников Хасана и Хусейна и взывая о приближении Судного дня – пришествии Махди. Почти каждый в этой группе нес портреты и плакаты с изображением строгого, задумчивого священнослужителя, который за последние несколько лет стал главным голосом антиимпериалистического Ирана, – это был аятолла Рухолла Хомейни.