Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

В ответ на эти мои размышления Его Величество повторил мне еще раз свое уверение в том, что моя откровенная речь по поводу происходящих переговоров побудила и его дать со своей стороны доказательства доверия, высказывая мне, как он это только что сделал, свои соображения по некоторым вопросам…

Представляя императорскому кабинету этот краткий отчет, я думаю, что не очень погрешу против истины, утверждая, что мысль о будущем конгрессе, который имел бы своей целью пересмотр статей Венского трактата, серьезно занимает императора, являясь в данное время главным предметом его помышлений.

От этой первой беседы у меня осталось впечатление, что император Наполеон умеет под маской искренности скрывать глубокий и в то же время гибкий и острый ум. Он выражает свои мысли ясно, точно, с оттенком скромности, которая подчеркивает то высокое положение, на которое он вознесен событиями».

Орлов верно оценил главное, что интересовало Наполеона III на исходе Восточной войны, а именно – отмена унизительных для Франции условий Венского мира 1815 г., признание их утратившими силу. Из разговора с императором французов граф Алексей Федорович вынес и убеждение относительно намерений Наполеона в Италии, что обещало конфликт с Австрией, традиционно считавшей этот район сферой своего влияния. Наконец, упоминание о «бедной Польше» свидетельствовало о сохранявшемся интересе Франции к крайне болезненному для России польскому вопросу, что было чревато неизбежными осложнениями в русско-французских отношениях. Но самым важным в тот момент для российской дипломатии было недвусмысленно выраженное намерение Наполеона помочь императору Александру с достоинством выйти из затруднительного положения, в котором Россия оказалась в результате злополучной Крымской войны.

Благожелательная по отношению к России позиция Наполеона III обнаружилась с первого же дня работы конгресса, открывшегося 25 февраля под председательством графа Валевского, умело проводившего примирительную линию, предписываемую его положением арбитра, а также указаниями императора. Сам Наполеон, пренебрегая плохо скрываемым недовольством союзников, демонстрировал расположение к Орлову, часто приглашая его в Тюильри для конфиденциальных бесед, о содержании которых остальные участники конгресса могли только догадываться.

«До сегодняшнего дня все поведение и речи императора Наполеона подтверждали его стремление к завершению мирных переговоров, – писал Орлов 11 марта графу Нессельроде. – Если бы он этого не хотел, он не старался бы умерить требования Англии… Наш отказ ответить согласием на несправедливые претензии британского правительства положил бы конец переговорам, причем ответственность за их разрыв не упала бы на императора Наполеона. Одним словом, если бы он хотел не мира, а войны, то ему достаточно было бы хранить молчание. Он не захотел этого.

Он активно, умело, настойчиво вмешивался, стремясь умерить как исключительные притязания Англии, так и корыстные расчеты Австрии. Свое посредничество он употребил не только для того, чтобы по мере сил содействовать восстановлению мира, но и для того, чтобы дать справедливое удовлетворение нашим справедливым интересам.

Граф Валевский эту мысль его понял и осуществил ее с большим тактом и умением. На конференции я неоднократно замечал его стремление не вызывать неудовольствия английских уполномоченных, что объяснялось ясно выраженным желанием Франции не порывать резко своих связей с Англией. Вне конференции, в наших доверительных беседах, он всегда выказывал настроение неизменно миролюбивое, я бы сказал, даже дружественное. К нам он всегда относился не как враг, а как пособник. Он сам употребил этот термин и соответственно держал себя в течение всех переговоров» [68] Красный архив. 1936. № 2 (75). С. 37–38. .

Когда лорд Кларендон попытался поднять на конгрессе вопрос о независимости северокавказских племен от России [69] Как известно, британская дипломатия в ходе войны предпринимала настойчивые попытки наладить взаимодействие отрядов Шамиля на Северном Кавказе с турецкой армией. , Валевский, действуя по прямому указанию Наполеона, воспротивился обсуждению этой темы, сославшись на то, что она выходит за рамки утвержденной повестки дня. Не получили поддержки со стороны Франции и требования австрийского уполномоченного графа Буоля о том, чтобы Россия согласилась на уступку Турции всей Бессарабии [70] В связи с вскрывшимися на конгрессе острыми противоречиями по вопросу о Дунайских княжествах было решено образовать специальную комиссию для определения общих принципов будущего устройства этих княжеств. В 1858 г. в Париже будет созвана конференция, посвященная этому вопросу. . Буоль имел все основания выражать недовольство линией, проводимой в этом вопросе Валевским, справедливо усматривая в ней признаки начавшегося франко-русского сближения [71] «Граф Буоль, лишившись роли, которую он играл, будучи председателем венских конференций, не мог скрыть огорчения, которое ему причинило это падение его политического влияния, – писал Орлов 11 марта Нессельроде. – Более того, его видимо раздражают те отличия и тот прием, которые оказываются нам, а также те чувства симпатии, которые проявляются, как это он мог видеть, по отношению к представителю нашего императора при дворе, в свете и в армии. Это его беспокоит и создает неуверенность за будущее. Ему кажется, что это является предзнаменованием более интимного сближения между Россией и Францией. Он знает, что Австрия ничего от этого не выиграет. Это предчувствие – вполне заслуженное наказание для этого государственного деятеля за содеянные им ошибки». // Красный архив. 1936. № 2 (75). С. 38–39. .