Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Помимо понятной человеческой солидарности с «добрым братом», чудом избежавшим смерти, в письме Александра совершенно определенно выражалось беспокойство о возможных последствиях трагического исхода покушения для общей политической ситуации в Европе, которая совсем недавно пережила волну революционных потрясений и Восточную войну. Никто не мог с уверенностью сказать, что произошло бы в самой Франции в случае гибели императора (и императрицы). Удержалась бы Вторая империя, имея во главе двухлетнего младенца «Лулу», или верх взяли бы противники режима? И какая расстановка сил сложилась бы в европейском концерте держав? В любом случае – и Александр это хорошо понимал – наметившееся сближение с Францией было бы поставлено под вопрос, и Россия рисковала вновь оказаться в одиночестве, как в 1853–1854 гг. И в этом смысле чувства царя, выраженные в письме к императору французов, были совершенно искренними.

Это засвидетельствовал и маркиз де Шаторенар. В донесении графу Валевскому он сообщал, что на недавнем бале во дворце к нему подошли члены императорской семьи во главе с государем с выражением глубоких переживаний в связи со случившимся у здания Оперы трагическом происшествии. «Эти чувства императорской семьи, – добавил

Шаторенар, – повсеместно разделяют в здешнем обществе. Все эти дни я получаю многочисленные свидетельства сочувствия…» [373] ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1858. Vol. 216. Fol. 47 recto verso. Шаторенар – Валевскому, 25 января 1858 г. .

Тем временем генерал Паскевич прибыл в Париж, и уже на следующий день, 27 января, сопровождаемый графом Киселевым, получил аудиенцию у Наполеона III во дворце Тюильри. Он передал императору письмо своего государя, а также письмо великого князя Константина Николаевича, составленное в самых теплых выражениях. Наполеон был очень приветлив с посланцем русского царя, поручив передать ему слова благодарности и заверения в неизменности своих чувств, как и намерение продолжать курс на сближение с Россией [374] АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1858 г. Д. 115. Л. 60–61. Киселев – Горчакову, 28 января 1858 г. . В завершение аудиенции он сказал, что к отъезду князя из Парижа подготовит ответное письмо императору Александру.

В десятидневное пребывание в столице Франции Паскевич был принят принцем Наполеоном и принцессой Матильдой, обедал в кругу императорской семьи. Император пригласил его принять участие в охоте в окрестностях Рамбуйе. Одним словом с посланцем царя обходились самым предупредительным образом, о чем Киселев не преминул доложить в Петербург [375] Там же. Л. 86–87 об. Киселев – Горчакову, 8 февраля 1858 г. . На прощание Наполеон удостоил князя Варшавского ордена Почетного легиона. Вечером 6 февраля обласканный всеобщим вниманием генерал Паскевич с чувством выполненного долга и самыми приятными впечатлениями покинул Париж, увозя с собой личное послание императора французов императору всея Руси [376] В письме, датированном 5 февраля, Наполеон повторил те же слова благодарности и заверения в дружбе, которые он высказал на первой аудиенции, данной Паскевичу // Там же. Д. 68. Л. 15–15 об. .

«Дело Орсини» самым неожиданным образом сказалось и на франко-британских отношениях. В ходе следствия выяснилось, что Орсини и его сообщники запасались оружием в Англии, где чувствовали себя достаточно свободно. Это вызвало волну антианглийских публикаций во французской проправительственной печати.

В Тюильри уже давно были недовольны поучительно-менторским тоном главы британского кабинета лорда Пальмерстона в отношении Франции. Император даже не скрывал своего раздражения, не раз высказывая его не только послу Ее Величества в Париже, но и самой королеве, а также принцу-консорту, когда встречался с ними. Политика кабинета Пальмерстона, не склонного считаться с интересами французского союзника, имела следствием охлаждение между Парижем и Лондоном. «Французский кабинет проявляет все большую свободу в своих действиях, – констатировал Горчаков в министерском отчете за 1858 год. – Отношения между двумя странами [Францией и Англией] представляют собой странный спектакль – согласие в словах, враждебность в делах» [377] АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Отчет МИД за 1858 г. Д. 42. Л. 8. .

Падение Пальмерстона в феврале 1858 г. и приход к власти консервативного кабинета Дерби – Малмсбери не изменили эту тенденцию. Наполеон понял, что не может рассчитывать на безусловную британскую поддержку в осуществлении его замыслов в Италии. Здесь ему нужен был другой союзник, и он его обрел в Штутгарте.