Коллектив авторов Биографии и мемуары - Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников

Указание Пущина на получение А. Г. Муравьёвой этого листка через третьи руки противоречит сообщению Якушкина (см. стр. 188 [См. самый конец воспоминаний Якушкина. — Прим. lenok555 ]). «„Мой первый друг и проч.“ я получил от брата Михаила в 843 году собственной руки Пушкина, — писал Пущин Матюшкину. — Эта ветхая рукопись хранится у меня как святыня. Покойница А. Г. Муравьёва привезла мне в том же году список с этих стихов, но мне хотелось иметь подлинник и очень рад, что отыскал его».

«Последняя могила Пушкина! — писал Пущин в 1840 г. И. В. Малиновскому. — Кажется, если бы при мне должна была случиться несчастная его история и если б я был на месте К. Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь: я бы нашёл средство сохранить поэта-товарища, достояние России…» (И. И. Пущин, «Записки о Пушкине и письма», под ред. С. Я. Штрайха, 1927, стр. 133). Ещё прежде Пущин писал Е. А. Энгельгардту: «О Пушкине давно я глубоко погрустил; в „Современнике“ прочёл письмо Жуковского; это не помешало мне и теперь не раз вздохнуть о нём, читая Спасского и Даля (см. стр. 515—521, 560—564 С. Г. [Точнее, стр. 515—520. Это „Смерть А. С. Пушкина“ у Даля и мемуары Спасского. — Прим. lenok555 ]) Мы здесь очень скоро узнали о смерти Пушкина, и в Сибири даже, кого могла, она поразила, как потеря общественная» (там же, стр. 115).

Естественным дополнением к воспоминаниям Пущина о лицейской жизни Пушкина служит записка С. Д. Комовского, несмотря на её общий недоброжелательный, а местами попросту клеветнический тон, объясняющийся личными отношениями Пушкина и Комовского. Лицейский товарищ Пушкина, Сергей Дмитриевич Комовский (1798—1880), в школьные годы стяжал среди товарищей нелестную репутацию «фискала». Ханжеские наклонности, страсть к издёвке и «привязчивость» отталкивали от него товарищей. Тем не менее, по окончании Лицея он часто встречался с товарищами. Впрочем, отношения их могли питаться исключительно школьными воспоминаниями, ибо неприкрытый и не всегда чистоплотный карьеризм Комовского отнюдь не мог располагать в его пользу. (Сводку материалов о Комовском см. в биографическом очерке его в книге Н. А. Гастфрейнда, «Товарищи Пушкина по имп. Царскосельскому лицею», т. II, СПб, 1912.)

Записка Комовского возникла в качестве ответа на вопросы, составленные в 1851 г. П. В. Анненковым, собиравшимся писать биографию Пушкина. Ответы свои Комовский сообщил М. А. Корфу, который, сделав одно замечание, передал их лицеисту М. Л. Яковлеву, в свою очередь, со своими замечаниями, сообщившему их лицеисту A. А. Корнилову. Последний вернул их Комовскому с таким отзывом: «С моей стороны я не сделал никаких замечаний: написанное тобою я нахожу верным». Впервые записка Комовского была напечатана Я. К. Гротом в его книге «Пушкин, его лицейские товарищи и наставники» (СПб., 1898, стр. 218—221), откуда перепечатана Н. А. Гастфрейндом в названной книге (стр. 543—545). Подлинник её хранится в архиве Пушкинского Дома, и там же имеется рукопись второй, неопубликованной, редакции записки Комовского, переработанной им на основании замечаний товарищей. Впервые публикуя эту вторую редакцию, в подстрочных примечаниях мы поместили все значительные разночтения из первой редакции, а также замечания М. Л. Яковлева и М. А. Корфа. Перу Комовского принадлежит ещё отрывок биографии Пушкина (детство), полностью использованный в «Материалах» Анненкова.

Слова бывшего гувернёра Сергея Гавриловича Чирикова. С. К.

В 1-й редакции: «вместе с другом своим б. Дельвигом» и ремарка М. Л. Яковлева: «Почему именно вместе с другом своим бароном Дельвигом?»

Воспитанники 1-го курса делены были только на два разряда и при выпуске своём из Лицея награждены были чинами: во-1-х офицера Гвардии (или IX классом) и во-2-х офицером Армии (или X классом). С. К.

В 1-й редакции: «… и даже в церкви». Ремарка Яковлева: «Это замечание, по мнению моему, вовсе лишнее». Ремарка Комовского: «Замечание того же гувернёра С. Г. Чирикова».

В 1-й редакции ремарка Яковлева: «Лицо Пушкина, и ходя по комнате, и сидя на лавке, часто то хмурилось, то прояснялось от улыбки».

В 1-й редакции: «Набрасывая же мысли свои на бумагу, он удалялся всегда в самый уединённый угол комнаты…» Ремарка Яковлева: «Не правда. Писал он везде, где мог, а всего более в математическом классе».

В 1-й редакции ремарка Яковлева: «Не помню и не знаю, кто боялся сатир Пушкина; разве один Пешель, но и этот только трусил. Острот Пушкин не говорил».