Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Р. П. Боиль, получивший рапорт своего адъютанта лишь две недели спустя, одобрил его «благоразумные распоряжения» и особенно то, что он решил остаться в Коле до выздоровления капитана Пушкарева. «Вам должно ожидать, что неприятель на обратном пути из Белого моря зайдет в Кольскую губу для исправления и наливки свежей водою, а потому нужно к отражению его приготовиться», — написал Р. П. Боиль в ответ [771].

Он не знал, что на месте уездного города Колы к этому времени были обугленные развалины и несколько уцелевших зданий.

В трехтомнике, посвященном истории Британского флота «с древнейших времен до настоящего времени» Чарльза Дьюка Янга [772]обстоятельства появления у Колы в августе 1854 г. английского парохода представлено следующим образом:

«В середине августа капитан Омманей послал «Миранду» обследовать Колу (здесь и далее перевод мой. — Р. Д. ).

Это было место значительной политической важности, поскольку являлось столицей русской Лапландии; оно было сильно укреплено и защищено гарнизоном. Капитан Омманей, несомненно, ожидал от капитана Лайонса, что тот проведет лишь разведку на шлюпках, так как Кола лежала на тридцать миль вверх по небольшой реке того же названия [773] , в которую ранее большие суда не проникали. Капитан Лайонс, однако, не захотел ограничиваться одной лишь разведкой, если можно было сделать большее. И хотя длина "Миранды" была около 220 футов, а осадка — 15 футов, он решил провести ее вверх по реке.

Для человека, настроенного не замечать невозможного, невозможного мало. Послав две шлюпки вперед, чтобы измерять глубину, он на короткой дистанции следовал за ними. Во многих местах река была настолько узкой, и берега настолько крутыми, что хорошо размещенная там батарея могла бы поразить любое судно; но поскольку враг никогда и не мечтал о необходимости такой защиты [774] , дерзкое судно через день оказалось в пределах двух миль от города.

На следующее утро капитан Лайонс изучил Колу и ее оборонительные сооружения с вершины мачты. Увидев хорошо защищенную частоколом батарею и, возвышающиеся над рекой постройки с бойницами для ружейного огня, он решил не использовать для атаки шлюпки, а подвести корвет и городу. Так началось плавание по реке, настолько трудное из-за ее естественной извилистости и сильных течений, что за целый день удалось продвинуться лишь на одну и три четверти мили. Но без решительности и настойчивости его капитана, превосходно поддерживаемого рвением команды, даже этот результат не мог бы быть достигнут.

Однако когда судно встало на якорь в пяти сотнях ярдов от города [775], дело было фактически сделано» [776].

Таким образом, получается, что командир британской эскадры Э. Омманней и архангельский военный губернатор Р. П. Боиль ожидали развития военных действий у Колы по одному и тому же сценарию: британский десант на шлюпках должен был подойти к Коле, а кольский гарнизон должен был его ждать. Похожее уже было в 1809 году! Но в 1854 г. произошло то, что в юриспруденции называется «эксцессом исполнителя». Эдмунд Лайонс ввел свой пароход в Кольский залив. С «Миранды» действительно спустили шлюпки. Но не для того, чтобы сделать при помощи их разведку, а для того, чтобы безопасно провести пароход по незнакомому фарватеру к «столице русской Лапландии» на расстояние ружейного выстрела.

В изложении лейтенанта А. М. Бруннера, «Миранда» появилась у Колы при следующих обстоятельствах:

«Августа 9-го дня в 70 часов утра с очистившимся туманом открылся в расстоянии 8-ми верст от Колы медленно идущий военный трехмачтовый винтовой пароход. Выйдя из-за Елова мыса и придя на расстояние полторы версты от города, он поднял английский флаг и, по-видимому, приготовился и бою; спустил брам-реи и выдвинул орудия. Между тем шлюпки его делали вблизи его промер, а вооруженный баркас завладел стоявшею между ним (пароходом — Р. Д. ) и городом раншиной (выведена была она на то место по распоряжению господина городничего по причине зловония груза — испортившейся трески).

К вечеру пароход отошел за Елов мыс, и шлюпки последовали за ним.

Утром 10-го числа шлюпки продолжали вне наших выстрелов делать промер, ставили бакены и раншину отвели на фарватер, вероятно, для берегового створа [777].

В 8-м часу вечера по сигналу со шлюпки пароход вышел из-за Елова мыса и, поднявши белый флаг, стал на якорь в 200-х саженях от города, против соляного магазина, где построен был нами бруствер (в тот день только что оконченный) и поставлено древнее орудие. Вскоре с парохода была послана к берегу под белым флагом шлюпка с письменным требованием сдачи города и гарнизона военнопленными. На это требование был дан словесный отказ» [778].