Борис Модзалевский - Пушкин и его современники

«Voyez Гаврилиада сочинение A. Пушкина».

Эта фраза отчёркнута по полю и сопровождена знаком вопроса.

«Разделяя Ваши благородные намерения, я непрерывно размышляю о том, какими средствами можно было бы ещё крепче связать узы, соединяющие государя с его народом, и полагаю, что, кроме тех важных предметов, о которых я имел честь вести с Вами беседу в моих письмах, необходимо сосредоточить внимание на студентах и вообще на всех учащихся в общественных учебных заведениях. Воспитанные, по большей части, в идеях мятежных и сформировавшись в принципах, противных религии, они представляют собою рассадник, который со временем может стать гибельным для отечества и для законной власти.

Равным образом необходимо учредить достаточно бдительное наблюдение за молодыми поэтами и журналистами. Однако при помощи одной лишь строгости нельзя найти помощи против того зла, которое их писания уже сделали и ещё могут сделать России: выиграли ли что-нибудь от того, что сослали молодого Пушкина в Крым? Эти молодые люди, оказавшись в одиночестве в таких пустынях, отлучённые, так сказать, от всякого мыслящего общества, лишённые всех надежд на заре жизни, изливают желчь, вызываемую недовольством, в своих сочинениях, наводняют государство массою мятежных стихотворений, которые разносят пламя восстания во все состояния и нападают с опасным и вероломным оружием насмешки на святость религии — этой узды, необходимой для всех народов, а особенно — для русских (см. „Гавриилиаду“, сочинение А. Пушкина). Пусть постараются польстить тщеславию этих непризнанных мудрецов, — и они изменят своё мнение, так как не следует верить тому, что эти горячие головы руководились любовью к добру или благородным патриотическим порывом, — нет, их пожирает лишь честолюбие и страх перед мыслью быть смешанными с толпою.

Сообщаю здесь стихи, которые ходят даже в провинции и которые служат доказательством того, что есть ещё много людей зложелательных:

<���…>

Я вынужден, генерал, входить с вами во всякого рода подробности потому, что Вы вовсе не должны рассчитывать на здешнюю полицию: её как бы не существует вовсе, и если до сих пор в Москве всё спокойно, то приписывайте это лишь божественному провидению и миролюбивому характеру большей части здешних жителей.

Б—в

8 марта 1826

К № 3» (франц.).

* В 1826 г. А. И. Полежаев был отдан в солдаты именно по доносу Бибикова, которому попал в руки один из списков поэмы «Сашка»; в 1834 г. Бибиков выхлопотал для поэта двухнедельный отпуск, на который увёз его к себе в имение, и написал А. X. Бенкендорфу письмо, где просил у царя прощения для Полежаева.

«Все чрезвычайно удивлены, что знаменитый Пушкин, который всегда был известен своим образом мыслей, не привлечён к делу заговорщиков» (франц.)

Русская старина. 1877. Т. 18. С. 657—660.

Там же. С. 660, примеч.; Русский архив. 1904. Кн. 2. С. 137.

Русская старина. 1877. Т. 18. С. 655—656; Шильдер Н. К. Император Николай I. СПб., 1903. T. 1. С. 427—428.

О нём подробнее см.: Былое. 1918. № 2 (30). С. 71.

Там же. С. 67—77. Не совсем правильные и точные сведения об этой «записке» были, как мы уже указали выше, известны ещё Анненкову; см.: Анненков П. В. А. С. Пушкин в Александровскую эпоху. С. 320.

Написано было: «С.-Петербург» и «июля», но зачёркнуто.

Она, вероятно, в чистовом рапорте была помечена литерою А.

Здесь, как и далее, в прямых скобках поставлено то, что в черновом рапорте зачёркнуто, но заслуживает внимания.

Из заметок Бошняка на л. 2 видно, что в Порхов он прибыл с фельдъегерем Блинковым 20 июля, в 9 час. пополудни; здесь Блинков был им оставлен до ночи 23-го числа.

Ср. этот рассказ с записью в дневнике опочецкого торговца И. И. Лапина о его встрече с Пушкиным в Святых же Горах годом ранее — 29 мая 1825 г.: «…имел щастие видеть Александру Сергеевича г-на Пушкина, которой некоторым образом удивил странною своею одеждою, а например: у него была надета на голове соломенная шляпа, в ситцевой красной рубашке, опоясавши голубою ленточкою, с железною в руке тростию, с предлинными чёрными бакинбардами, которые более походят на бороду, также с предлинными ногтями, с которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим апетитом, я думаю, около 1/2 дюжины» (Софийский Л. И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем. Псков, 1912. С. 203; перепечатано: День. 1912. 27 окт.).