Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Сопоставляя записки комитета начальников штабов бри­танских вооруженных сил, еженедельные обзоры английской разведки и донесения британских дипломатов, можно заклю­чить, что их выводы шли в одном и том же русле и по основным позициям совпадали. Как показывает один из обзоров, развед­ка была осведомлена о конфиденциальных беседах Шуленбур­га с Молотовым и о предложении германского правительства об усилении советского военного присутствия и даже ввода войск в Северный Афганистан. Известно было и о том, что со­ветское руководство отклонило это предложение. Но в Лондо­не были сильно встревожены. К тому же советские средства информации начали активно муссировать идею об империали­стической политике Британии в Индии. По мнению британ­ских военных и разведки, именно из-за этих районов Англия могла быть втянута в конфликт с СССР.

В Лондоне также активно работали над тем, чтобы мешать развитию советско-турецких и советско-итальянских отноше­ний в направлении, которое не устраивало Лондон.

Что касается двусторонних англо-советских отношений, то в Лондоне ухватились за согласие СССР начать переговоры о торговом соглашении, использовали задержку с началом пере­говоров для того, чтобы обвинять СССР в нежелании идти на улучшение отношений с Великобританией. Судя по всему, анг­лийское правительство также устраивало такое состояние от­ношений с СССР, при котором сохранялись контакты. Москва уклонялась от слишком тесного сотрудничества с Германией, а Лондон избегал дискуссий о советских акциях в Восточной Европе.

Данные настроения в английском истеблишменте и беседы различных деятелей с советскими дипломатами позволяют за­ключить, что в английских властных структурах, в том числе и правительстве, сложились две группы. В одну входили пре­мьер-министр Чемберлен, министр иностранных дел Галифакс и ряд других, которые стояли на довольно жестких позициях в отношении СССР еще со времен Мюнхена; хотя и они в целом следовали осторожному курсу и ставили своей задачей поме­шать тесному сближению СССР с Германией. В другую группу входили министры — Черчилль, Иден, Батлер и некоторые дру­гие. Следуя общей линии британских правящих кругов, они считали в то же время полезным поддерживать более тесные контакты с Москвой и стремились к улучшению взаимоотно­шений между обеими странами.

* * *

Франция, так же как и Великобритания, активно участвова­ла в московских переговорах летом 1939 г. и была шокирована заключением советско-германского пакта. В отличие от Англии французские правящие круги имели опыт плодотворного сот­рудничества с СССР в начале 30-х годов, которое, однако, в кон­це 30-х годов сменилось охлаждением и даже враждебностью.

Франция имела традиционные связи со многими странами Восточной Европы. Она патронировала Польшу, опекала Бал­канскую Антанту и с большим беспокойством относилась к со­ветско-германскому сближению и к событиям вокруг Польши.

Согласовывая свои позиции с английским правительством, Франция, как уже говорилось, 18 сентября задала Москве те же вопросы, какие были поставлены Лондоном. Даладье передал их советскому послу в Париже Я.С. Сурицу, а французский по­веренный в делах в Москве Пайяр — заместителю наркома По­темкину 49.

В отличие от Англии вопросы французского правительства были составлены в резкой форме, оно настаивало на том, что "должно знать всю правду". Поэтому в Москве сочли нецелесо­образным отвечать Даладье. В Париж, как уже отмечалось, был отправлен тот же текст ответа, что и в Лондон, а Сурицу пред­писывалось при встрече сделать жесткий комментарий 50.

Любопытно, что теперь из опубликованных французских до­кументов видно, что первая редакция вопросов была более сдер­жанной (и именно такой вариант был первоначально послан Пайяру 18 сентября), а дополнения, вызвавшие явное недоволь­ство в Москве, были сделаны позднее при редактировании и от­правлены в Москву в срочном порядке 19 сентября 51. А в пере­рыве между этими посланиями Даладье принял советского посла Сурица и эмоционально воскликнул: "Что вы делаете?" Судя по французским документам, Суриц в сильном возбуждении ска­зал, что еще не имеет инструкций от своего правительства.

Здесь уместно добавить, что в телеграмме Пайяра в Париж сообщалось о его встречах в Москве с послами США, Турции и Китая, все они считают, что разрыв отношений Франции с СССР будет использван Германией 52. И все же создается впе­чатление, что, несмотря на резкий тон вопросов, реакция фран­цузского правительства на вступление советских войск в Поль­шу была также довольно сдержанной.