Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В тот же день Риттер посылает телеграмму послу Шулен- бургу и просит довести до сведения Микояна или Молотова следующее: советская сторона после нескольких недель ин­спекций представила список военных заказов, который вызвал в Берлине огромное удивление. По подсчетам они составляют более 1 млрд марок и включают почти все современные мате­риалы, в том числе те, что находятся в стадии разработки. Кро­ме того, добавлены еще товары из предшествующих списков на сумму 300 млн марок и выражена просьба осуществить многие заказы до конца 1940 г.

В итоге советские требования исчислялись в сумме почти 1,5 млрд марок. Риттер обращает внимание на расхождения этих требований с кредитным соглашением от 19 августа 1939 г. и содержанием писем между Молотовым и Риббентропом от 28 сентября. В итоге возникла серьезная диспропорция между пожеланиями советской и немецкой сторон явно в пользу Советского Союза.

Сначала немецкие представители предлагали ограничить­ся компенсацией за поставки хлопка, никеля и т.д. на сумму 58 млн марок, но Микоян отклонил это. Риттер настаивал, что советские требования идут вразрез с соглашением Молото­ва — Риббентропа, одобренным Сталиным. В целом, заключает Риттер, ситуация находится в противоречии с упоминаемыми документами. По его мнению, продолжать обсуждение этого вопроса в Берлине бессмысленно, поэтому он предлагает про­должить их в Москве уже на предстоящей неделе. При этом рекомендует Шуленбургу исходить из того, что было согласо­вано со Сталиным. Риттер просит далее сообщить в Москве, что поведение советской комиссии испытывает терпение гер­манских генералов и адмиралов, которым подобные действия напоминают методы Межсоюзной комиссии по контролю над разоружением после поражения Германии в Первой мировой войне 46.

19 декабря Риттер и Шуленбург направили в Берлин инфор­мацию о своей беседе с Микояном, который настаивал на гер­манских компенсационных поставках. Риттер сообщал Риббен­тропу, что ввиду такой позиции Микояна он намерен позво­нить Молотову с тем, чтобы привести переговоры к той линии, которая соответствовала бы духу писем между Риббентропом и Молотовым 28 сентября 47.

На следующий день Риббентроп информировал Риттера о своем полном согласии с его оценками и предложениями и про­сил, используя влияние Молотова, вернуть переговоры к осно­ве, согласованной в письмах от 28 сентября, а также передать наркому, что он очень удивлен поведением Микояна 48.

22 декабря состоялась встреча Молотова с послом Шулен­бургом, на которой позиции обеих сторон были предельно ясно изложены. Шуленбург сразу же начал с того, что переговоры идут намного хуже, чем ожидалось. И главный пункт разногла­сий, по его мнению, состоял в неправильном истолковании советской стороной термина "промышленные поставки", упо­мянутого в обмене письмами от 28 сентября. Он жаловался на Микояна, говорил о его явном отходе от договоренностей меж­ду Молотовым и Риббентропом.

Молотов сказал, что находится в курсе возникших трудно­стей и прекрасно помнит, что во время переговоров с Риббен­тропом речь шла и о военном сотрудничестве. Термин "про­мышленные поставки", по его словам, появился только из сооб­ражений секретности, так как обмен письмами должен был быть опубликован и не следовало обнародовать перед всем ми­ром факт военного сотрудничества и поставки вооружения и военных материалов из Германии в Советский Союз. Молотов занял более умеренную позицию, заявив, что СССР готов по­дойти к этому вопросу не столь категорично, например, вместо упомянутых трех крейсеров готов ограничиться только одним. Советское правительство стремится к реализации своих поже­ланий на все 100%, но одновременно не одобряет неблагоприят­ную реакцию германской стороны на переговорах. В заключе­ние он снова напомнил слова Риббентропа о дружеском сот­рудничестве обеих стран в военной области.

Шуленбург, в свою очередь, также "дал задний ход", сказав что Германия не отказывается от некоторых военных поставок, но затем вернулся к тактике Микояна, который придерживает­ся позиции "всё или ничего". Молотов защищал Микояна, гово­рил о необходимости доброй воли с обеих сторон и сообщил, что в соответствии с пожеланием германской стороны готов встретиться с Риббентропом и Шнурре в Кремле на следующий день с участием и Микояна 49.

Докладывая в Берлине об этой встрече, Риттер и Шулен­бург просили Риббентропа направить письмо Молотову с объяснением спорного толкования вопроса в письмах от 28 сентября. В ответ по поручению Риббентропа Гауе откло­нил эту идею, но сообщил Риттеру, что считает "ошибкой со стороны Молотова" объяснение термина "промышленные поставки" боязнью огласки. Вопрос о военных поставках со стороны Германии в то время никогда не обсуждался. Не бы­ло на этот счет и устных переговоров. Гауе писал также, что общие слова Риббентропа не означали, что Германия должна производить неограниченные поставки всего, что хочет Со­ветский Союз 50.