Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Сталин явно не был готов к какому-либо пересмотру во внешней политике, но в это время напряженность в отношени­ях с Германией стремительно нарастала, так что можно было ожидать значительных перемен. Новое болгарское правитель­ство дало согласие на ввод германских войск в Болгарию, что, как известно, заставило Москву выступить со специальным за­явлением, осуждающим решение болгарских властей 68. С этого момента одним из главных вопросов в англо-советских контак­тах стала позиция и положение Турции.

6 марта Вышинский на встрече с Криппсом уже подробно обсуждал турецкие дела. Британский посол изложил свое мне­ние о развитии событий на Балканах. По его мнению, Германия теперь после ввода войск в Болгарию будет добиваться того же в отношении Югославии и параллельно усилит нажим на Тур­цию, стремясь склонить ее присоединиться к тройственному пакту. По словам Криппса, будущее Турции будет зависеть во многом от помощи со стороны Англии и Советского Союза. В связи с этим британские власти фактически предлагали

Москве усилить договоренности для защиты Турции, призывая СССР улучшить с ней отношения. Впервые в столь определен­ной форме Криппс заявил, что, по его мнению, главная цель Берлина состоит в подготовке удара против СССР и все их дей­ствия на Балканах имеют целью защитить свой балканский фланг перед предстоящим нападением на Советский Союз. Вы­шинский сказал, что позиция СССР по отношению к Турции ясна и не требует дополнительных разъяснений 69. Интересно, что советский дипломат никак не прореагировал на слова Криппса о намерении Германии напасть на СССР.

Но инициатива Криппса в отношении Турции не осталась незамеченной. Уже через три дня Вышинский вручил турец­кому послу в Москве Актаю заявление правительства и Нар- коминдела. В нем говорилось: в связи со слухами о том, что в случае нападения на Турцию какой-либо иностранной держа­вы СССР может этим воспользоваться в своих интересах. Мо­сква заверяет Турцию, что она в такой ситуации может (в со­ответствии с советско-турецким договором от 17 декабря 1925 г.) рассчитывать на полное понимание и нейтралитет Советского Союза 70. Характерно, что, делая это заявление, Москва официально ссылалась на информацию, полученную от Криппса.

На следующий же день Вышинский снова встретился с бри­танским послом и сообщил о сделанном накануне заявле­нии советского правительства, переданном турецкому послу. Он напомнил, что это заявление не предназначено для печати 71.

Со своей стороны, турецкое правительство выразило Моск­ве свое огромное удовлетворение советским заявлением и дало адекватные заверения СССР, предложив опубликовать соот­ветствующие декларации 72. Наркоминдел, согласившись с до­водами Анкары, дал краткую информацию в печати о заявлени­ях советского и турецкого правительств.

Любопытно, что германский посол в Турции фон Папен не­медленно посетил советского посла и поздравил с этой акцией, расценив ее как направленную против Англии, поскольку Гер­мания не имеет никаких планов нападения на Турцию 73. Он всячески подчеркивал общность взглядов Германии и СССР и довольно цинично заявил: "Наша цель — это победить англичан... Когда мы начали борьбу с англичанами и француза­ми и Вы приняли в ней участие, то для нас обоих была ясна цель этой борьбы — это победа над англичанами. Вы заработали во время этой борьбы не меньше, чем мы: половину Польши, При­балтику, Бессарабию. Сейчас мы хотим бить англичан везде, где они находятся: и на Балканах и в самой Англии. Поэтому было неизбежно введение наших войск в Болгарию. Я считаю, что Ваше неодобрение нашего этого шага основано лишь на не­доразумении. Я уверен, что мы выиграем войну, только идя с Вами рука об руку" 74.

В последние месяцы перед нападением Германии на СССР в отношениях между Англией и Советским Союзом можно вы­делить еще три момента. Прежде всего отметим визит Криппса к Вышинскому 22 марта, в ходе которого британский посол об­ратил внимание на опасные действия и планы Германии в отно­шении Финляндии и Швеции и призвал СССР содействовать созданию финско-шведского союза для противодействия Гер­мании. Криппс также передал просьбу Идена оказать немед­ленную помощь Югославии ввиду попытки Германии заста­вить ее подписать с ней пакт.

В тот же день Вышинский снова принял Криппса и факти­чески отклонил предложение британских властей "для друже­ственного обсуждения поставленных вопросов", обратив вни­мание на недружелюбные заявления Галифакса по отношению к СССР (хотя в этот момент Галифакс уже не состоял в прави­тельстве, а был британским послом в Вашингтоне). Беседа была довольно резкой, и тон Вышинского был достаточно раздражи­тельным 75.