Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Вопрос о задержании "Селенги" был повторен Майским в беседе с Батлером 18 марта, в дополнение к сообщению об об­стреле и задержании другого советского судна — "Маяков­ский". По данным советского посла, в нем находилось 4655 т меди и 216 т молибдена. Любопытно, что Батлер на этот раз ссылался на позицию французского правительства, которое противится освобождению, так как вольфрам на "Селенге" шел через Индокитай 13.

27 марта Майский встретился с Галифаксом, и с этого мо­мента начались активные советско-британские переговоры о торговле. Инициатором на этот раз выступала советская сторо­на. Трудно сказать, что лежало в основе ее решения. В чисто торгово-экономическом плане развитие торговли мало что мог­ло дать Советскому Союзу. Скорее, сыграли роль политиче­ские факторы. Советское правительство, видимо, хотело пре­одолеть то резкое отчуждение и осуждение, которое было в Англии в отношении СССР в период зимней войны. В то же время советская инициатива преследовала и зондаж, посколь­ку, судя по донесениям советского посла, настроения против каких-либо соглашений с СССР были в Англии достаточно сильны.

Во всяком случае на встрече 27 марта Майский сообщил, что СССР готов начать переговоры. Причем снова был постав­лен вопрос об освобождении советских пароходов еще до их начала. Галифакс не дал ответа, пытался оправдывать британ­скую позицию с задержкой судов тем, что Англия хочет за­крыть все каналы, через которые Германия может получать нужные ей материалы 14.

Советская инициатива шла в одном русле с речью Молото­ва 29 марта, в которой он заявил, что между СССР и Германией нет союза, СССР проводит политику нейтралитета 15. В Англии эта речь не осталась незамеченной. Ряд деятелей полагали, что британским властям следует пытаться улучшить отношения с СССР. В своей речи в тот же день Черчилль заявил, что Англия не хочет воевать с Россией, она ведет борьбу с Германией 16.

Тем временем английский кабинет обсуждал советское предложение о начале торговых переговоров и решил занять выжидательную позицию 19 апреля Галифакс сообщил Май­скому, что все вопросы рассматриваются в Англии под углом зрения ведения войны. Правительство хотело бы быть "успоко­ено", что товары, импортируемые СССР, пойдут не в Герма­нию, а для внутреннего потребления. Общий вывод Галифакса состоял в следующем: "Англия, конечно, не потеряла интереса к товарообмену с СССР... Однако по сравнению с октябрем прошлого года общая ситуация сильно изменилась, и в настоя­щее время британское правительство едва ли могло бы пойти на какое-либо серьезное соглашение с СССР, если бы оно не имело того или иного отношения к основной проблеме всей британской политике — блокаде Германии" 17.

Итак, английское правительство, дало понять, что оно не ви­дит для себя значительных политических выгод от каких-либо соглашений с СССР. Незадолго до этого был подписан большой договор о торгово-экономическом сотрудничестве между СССР и Германией, и в Лондоне не знали размеры и характер этих взаимосвязей. Кроме того, все говорило за то, что на дан­ном этапе любые попытки ослабить отношения СССР с Герма­нией вряд ли имели бы успех.

Через несколько дней Майский на встрече с Галифаксом снова уговаривал британского министра в полезности начала торговых переговоров. В то же время он констатировал явное нежелание британской стороны идти на какое-либо улучшение отношений с СССР, подтверждая это примером с задержанием советских судов 18.

Создавалось впечатление, что стороны как бы вернулись к событиям октября 1939 г. Шли консультации, тема торгового договора существовала, но продвижения не было, причем на этот раз по вине английской стороны.

8 мая Галифакс вручил Майскому официальный меморан­дум, в котором британское правительство, отметив, что, по зая­влению Советского Союза, его целью является импорт товаров для собственного потребления, а не для реэкспорта в другие страны, снова запрашивало, правильно ли поняли в Лондоне, что в Германию не будут пересылаться импортируемые това­ры 19. И дальше шли рассуждения в таком же духе. В меморан­думе ответственность за задержание советских пароходов сно­ва перекладывалась на французскую сторону.

Из ответа британского правительства было совершенно очевидно, что в Лондоне предпочитали говорить о возможных переговорах, не давая согласия ни на их начало, ни на подписа­ние торгового договора в целом. 20 мая Галифакс уведомил Майского, что английское правительство пришло к выводу о нецелесообразности ведения торговых переговоров путем об­мена нотами и меморандумами и предлагало направить в Москву крупного политического деятеля для выяснения возможности улучшения англо-советских отношений вообще и заключения торгового договора, в частности. При этом Галифакс называл все того же Ст. Криппса, назвав конкретные сроки визита — 23 — 27 мая 20. Это свидетельствовало, с одной стороны, о том, что британское правительство фактически отодвигало, если не снимало вопрос о торговом договоре, но, с другой — Лондон зондировал вопрос об отношениях с Советским Союзом в бо­лее широком плане.