Павел Щеголев - Первенцы русской свободы

По-прежнему основные архивные фонды были всё ещё недоступны, а если к ним и прорывались исследователи, нужно было много времени для их изучения и осмысления. Идея издания полной истории декабристов свидетельствует о том, что в эти революционные годы историческая наука и передовая русская общественность испытывали настоятельную необходимость в подобном труде, хотели располагать полной, обобщённой историей движения декабристов. Щёголев и откликнулся на эту общественную потребность, но, как видим, одного желания было мало. Тем не менее на повестку дня эта проблема была поставлена.

Работа в архиве дала Щёголеву возможность в 1906 году опубликовать уникальный памятник движения декабристов — «Русскую Правду» П. И. Пестеля, которая находилась до этого под строжайшим запретом. В этом же году Щёголев совместно с Павловым-Сильванским опубликовал не менее знаменитую книгу, которая с 1789 года была под запретом, — «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева.

Особое место в творчестве Щёголева занимает пушкинская тема, но она не является самодовлеющей. Впервые поставив эту проблему, исследователь раскрывает её новаторски, утверждая, что без определения в движении декабристов роли Пушкина невозможно понять некоторые моменты в самой истории декабристов. Уже первые работы Щёголева на эту тему заставили по-новому взглянуть на, казалось бы, давно решённые вопросы.

Этой темы не мог касаться первый биограф А. С. Пушкина П. В. Анненков в изданных в начале 1855 года (то есть незадолго до смерти Николая I) «Материалах для биографии А. С. Пушкина», которые и составили первый том издания сочинений поэта. Но и в вышедшей в 1874 году, в целом блестящей работе того же автора «Пушкин в Александровскую эпоху», эта тема не получила своего достойного воплощения. Усиливавшийся политический консерватизм Анненкова в 70—80-е годы позволил ему объяснять декабристские связи и симпатии Пушкина как проявление в 20-е годы не столько стойких политических убеждений, сколько стремления выделиться из общей массы сверстников и тем самым заявить о себе [13] См.: Фридлендер Г. М. Первая биография Пушкина. — В кн.: Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., 1984, с. 26. .

Русское пушкиноведение конца XIX — начала XX вв. находилось в том состоянии, когда, занимаясь преимущественно собиранием и осмыслением новых материалов, ещё не ставило перед собой задач обращения к кардинальным вопросам биографии или наследия поэта. Щёголев, выступавший со своими первыми пушкиноведческими работами, являлся, по существу, первооткрывателем новых исследовательских пластов, почувствовал необходимость обращения к Пушкину с новых позиций. Пушкиновед, блестяще владеющий специальным материалом, соединился в его лице с историком революционного движения, что, в свою очередь, и определило творческий поиск историка в направлении наиболее острых политических тем биографии Пушкина — «поэт и тайные общества», «Пушкин и верховная власть». Тончайшая интуиция исследователя, историка и литературоведа, позволила Щёголеву высказать в это время весьма существенные выводы и сделать наблюдения, определив тем самым перспективу дальнейших научных поисков.

Начало было положено в исследовании, посвящённом «первому декабристу» Владимиру Раевскому. Здесь Щёголевым впервые обоснованно вводится в научный оборот проблема взаимоотношения поэта с декабристами в период его южной ссылки, проблема идейной близости поэта и первых русских революционеров. В русской дореволюционной литературе нет поэта, который был бы более органично и неразрывно связан с историей освободительного движения в стране, чем Пушкин. Пушкин, по мнению исследователя, не был посвящён Раевским и его друзьями в дела тайного общества, но от него, жившего в Кишинёве в атмосфере политических разговоров, «не могло укрыться то идеалистическое возбуждение», которое и «привело Раевского к вступлению в тайное общество» [14] Щёголев П. Е. Декабристы. М.—Л., 1926, с. 34. . Пушкина тянуло к этим людям, и он, несомненно, догадывался о том, что его друзья принадлежат к тайному обществу. Анализируя степень влияния Раевского на Пушкина, Щёголев тонко подметил, что поэт по многим вопросам не соглашался со своим другом. Так, попытки Раевского «побудить Пушкина ввести русское содержание в поэзию» (понимая это в несколько узком смысле слова) встретили сопротивление поэта, ибо «в этой области Пушкин был мастером, понимавшим самобытное в литературе бесконечно глубже и проникновеннее» [15] Щёголев П. Е. Первый декабрист Владимир Раевский. Спб., 1905, с. 62. .