Натан Эйдельман - Твой восемнадцатый век; Прекрасен наш союз…

Вот как погибла конституция Фонвизина — Панина, но было спасено замечательное Введение к ней. Судя по рассказу декабриста, видно, что сама конституция была ещё опаснее Введения (недаром истребление бумаг началось с неё).

Денис Иванович Фонвизин, как и его «шефы», братья Панины, не дождался своего часа.

Хотя их планы отнюдь не были столь смелыми, как позже у Радищева, декабристов; хотя они собирались ограничить самодержца не столько в пользу народа, сколько в пользу аристократии,— но всё равно, в XVIII веке это было смело, тайно, крамольно…

«Уже и господин Фонвизин учит меня царствовать…»

Денис Фонвизин прятал конституцию, зато — выпустил в свет «Недоросля».

«Умри, Денис, лучше не напишешь!» — хохотал всемогущий фаворит Потёмкин, один из тех, кого Денис презирал, ограничивал, даже истреблял в своих тайных политических проектах…

«Крик ярости,— заметит много лет спустя Герцен,— притаился за личиной смеха, и вот из поколения в поколение стал раздаваться зловещий и исступлённый смех, который силился разорвать всякую связь с этим странным обществом, с этой нелепой средой, насмешники указывали на неё пальцем». Первым настоящим насмешником Герцен назвал именно Фонвизина: «Этот первый смех… далеко отозвался и разбудил фалангу насмешников, и их-то смеху сквозь слёзы литература обязана своими крупнейшими успехами и в значительной мере своим влиянием в России».

Потаённая повесть, начавшаяся в свадебный день 29 сентября 1773 года (а по существу, раньше), как видим, растянулась на десятилетия — но где же конец истории?

Наступит день, когда на престоле окажется Павел; когда-то 19-летний принц жил мечтами в мире благородном, прекрасном, сентиментальном… Теперь 42-летний император вовсе не собирается ограничивать собственную власть…

Родственники Фонвизина, видно, не торопились представиться Павлу и в течение всего его царствования благоразумно сохраняли у себя подлинную рукопись Введения к конституции.

Вдова губернского прокурора Пузыревского подносит ему пакет конспиративных сочинений Фонвизина — Паниных вместе с «загробным» письмом к будущему императору (самой конституции у Пузыревской, очевидно, не было). Подробности эпизода нам неизвестны, но после этого Пузыревская получила пенсию, Никите Панину велено было соорудить памятник. И более ничего… «Рассуждение» Фонвизина и сопровождающие его документы были присоединены к секретным бумагам Павла, где лишь 35 лет спустя их обнаружили и представили Николаю I. От него рукопись поступила в Государственный архив с резолюцией: «Хранить, не распечатывая без собственноручного высочайшего повеления». Спустя ещё 70 лет именно этот писарский экземпляр «Рассуждения» был открыт и опубликован историком Е. С. Шумигорским… Но это уже XX век.

В Бронницах, подмосковном городке за полсотни километров от столицы, на главной площади у старого собора, сохранилось несколько могильных памятников. На одном из них имя «генерал-майора Михаила Александровича Фонвизина», умершего в имении Марьино, Бронницкого уезда, 30 апреля 1854 года. Надгробная надпись делалась с вызовом и, конечно, по заказу вдовы декабриста Натальи Дмитриевны: умерший был лишён чинов, звания, дворянства, наград за 1812-й и никак не мог именоваться генерал-майором, особенно пока ещё царствовал Николай I. Однако энергичная владелица Марьина, как видно, сумела добиться своего… рядом, за тою же оградой, памятник Ивану Александровичу Фонвизину. Брат декабриста и сам декабрист, он отделался двухмесячным заключением и двадцатилетним полицейским надзором; наконец, третий, за церковной оградой, Иван Иванович Пущин, «первый друг, друг бесценный» Пушкина, дождавшийся амнистии и закончивший дни здесь же, в Марьине (незадолго до кончины Пущин женился на Наталье Дмитриевне, вдове своего старого друга Михаила Фонвизина).

Среди «преступлений» Фонвизиных, Пущина и других декабристов было и оживление старинных бумаг XVIII века, которым приказано молчать, умереть.

В то время как один список «завещания» Фонвизина — Панина покоился в царских бумагах, другой, подлинный, из семьи Фонвизиных вышел наружу и сослужил службу членам тайных обществ. Советские учёные К. В. Пигарев и В. Г. Базанов обнаружили три копии, несколько изменённые по сравнению с подлинным текстом XVIII века и приспособленные ко временам пушкинско-рылеевским. На одной из таких копий редактор оставил подпись: Вьеварум , то есть написанная справа налево одна из лучших декабристских фамилий — это «конспирировал» Никита Муравьёв , автор потаённой конституции декабристов.