Алексей Валеров - Новгород и Псков - Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

Кроме того, псковский писец говорит о том, что его работа была закончена 27 (должно быть — 26) апреля 1369 г. «при князи псковьскомъ при Борису, при посаднице при Левонтеи, при Костромя» [1176]. С учетом того, что между походом на Киримпе и завершением работы Марка Вечеровича прошло менее месяца, можно предполагать, что и сам поход состоялся при непосредственном участии указанных лиц. К сожалению, достоверно о них более ничего не известно. Возможно, тот же псковский посадник Леонтий (Костромя?) упоминается в Новгородской Первой и Новгородской Четвертой летописях под 6875 г. при описании начала псковско-ливонской войны [1177]. Псковский князь по имени Борис назван в писцовой записи 1313 г., но, по справедливому замечанию Л.В. Столяровой, «маловероятно, чтобы это было одно и то же лицо» [1178]. Около рубежа 60-х и 70-х гг. XIV в. в русских землях по источникам известны три князя с именем Борис. Это Борис Михайлович Кашинский [1179], Борис Константинович Суздальско-Нижегородский [1180] и Борис Андреевич Ростовский [1181]. Достоверно установить, какой именно из этих князей находился весной 1369 г. в Пскове, фактически не представляется возможным. Но в любом случае это не был Борис Константинович, чьи интересы главным образом были связаны с Суздальско-Нижегородским княжеством и который в 1369 г. находился в Городце [1182], а в 1370 г. участвовал в походе на Волжскую Болгарию [1183]. Если предполагать, что Борис Псковский — это либо Борис Михайлович, в конце жизни владевший кашинским уделом Тверского княжества, либо Борис Андреевич, то фигура последнего кажется более предпочтительной. Его отец Андрей Федорович в 70-е гг. XIV в. был, как отмечал А.В. Экземплярский, под рукой великого князя Московского [1184]. Вполне допустимо, что молодой Борис Андреевич (его отец родился в 1331 г.) был отправлен в качестве великокняжеского наместника в Псков и в 1369 г. участвовал в походе псковского войска на Киримпе.

Примечателен тот факт, что об участии новгородцев в 1369 г. в судьбах псковичей в источниках ничего не говорится. Видимо, новгородцы не желали втягиваться в войну. В связи с этим важны и интересны сведения Вартберга о том, что во время одного из нападений объединенного ливонско-дерптского войска на Псковскую землю «Альгерде, король литовский, пока магистр и ландмаршал были в отсутствии, опустошил земли Ашерадена и Цизегаля, равно как и владения монахинь в Пефольте. <���…> Затем король возвратился домой с добычей пленными» [1185]. О походе Ольгерда в земли Ливонского ордена рассказывают и русские летописи. В частности, Рогожский летописец под 6877 г. сообщает, что «тое же зимы Олгердъ ходилъ на Немци и бысть межи ихъ тамо сеча…» [1186]. Обращает на себя внимание, что вторжение литовцев совпало по времени с военными действиями ливонских отрядов в Псковской земле. Очевидно, что великий князь литовский воспользовался подходящей ситуацией для нападения на орденские территории. При этом, возможно, предварительно между Ольгердом и псковичами была достигнута определенная договоренность о совместном выступлении против немцев, что особенно вероятно, если учесть дальнейшее развитие событий в 1370 г.

Соглашение между Литвой и Псковом со стороны последнего являлось отчасти шагом вынужденным. В 1369 г. Псковская республика не получила помощи ни от соседнего Новгорода, ни, видимо, от московского великого князя. Показательны и предыдущие факты бездействия Москвы в вопросах оказания помощи Пскову. Еще в 1367 г., как уже говорилось выше, закончилась провалом посредническая миссия великокняжеского посла Никиты на переговорах с Орденом, после чего началась псковско-ливонская война. В следующем, 1368 г. не лучшим образом проявил себя брат великого князя Владимир Андреевич Серпуховский, который «на тую же зиму прииха… в Новьгород» [1187]. Рогожский летописец уточняет, что цель поездки князя Владимира — «пьсковичемъ на помочь» [1188]. Более подробная запись содержится в Софийской Первой летописи и Московском летописном своде конца XV в., в последнем помещенная в статье 6874 г., охватывающей события трех лет (1366–1368 гг.). Согласно данному источнику, Владимир Андреевич «бысть тамо от збора до Петрова дни» [1189]. То есть князь Владимир находился в Новгороде зимой 1368/1369 гг. (а точнее — с учетом того, что Собор Пресвятой Богородицы отмечается 26 декабря, а Петров день празднуется 16 января и 29 июня — с 26 декабря 1368 г. по 16 января 1369 г.), после военных столкновений с немцами на Псковщине летом-осенью 1368 г. и до похода ливонцев к Пскову в феврале 1369 г. Таким образом, пребывание Владимира Андреевича в Новгороде оказалось для псковичей совершенно бесполезным. А.Е. Пресняков с уверенностью писал, что Владимир Серпуховский «запоздал» с выполнением своей миссии — организацией военной помощи Пскову [1190], используя новгородские резервы, так как великокняжеские полки оставались при Дмитрии Ивановиче. Не исключено, что неудача Владимира во многом объяснялась пассивностью новгородцев, не желавших в тот момент в полной мере втягиваться в продолжительный конфликт с немцами. Отсутствие серьезной военной помощи со стороны Москвы, что во многом было связано со сосредоточением всех московских сил в 1368–1369 гг. на борьбе с Литвой и Тверью, подтолкнуло Псков к сближению с Ольгердом. Следствием этого стал временный выход Пскова из-под контроля Москвы и переориентация его внешнеполитической линии на союз с Литовским княжеством.