Михаил Владимирский - Афинская олигархия

Для Афин отправной точкой перехода к олигархии можно с определенной долей допущения считать законодательство Драконта, даже если поставить под сомнение свидетельство Аристотеля о том, что имущественный ценз для занятия государственных должностей и обладания полными гражданскими правами был установлен именно Драконтом (Aristot. Ath. pol., 4,2). Во всяком случае, законы Солона установили четкие цензовые разграничения на основании оценки имущества, и есть основания полагать, что имущественные классы существовали в Афинах до Солона (Aristot. Ath. pol., 7,2) [28] Лурье С.Я. История Греции, 2 изд., СПб., 1993. С. 192. . Столь важные изменения не могли быть встречены аристократами равнодушно: эхо этого конфликта доносится до нас в стихах лирических поэтов. Все они аристократы, многие из них, разоренные или промотавшие свое состояние, проклинают власть богатства и засилие черни, как например Феогнид Мегарский:

«Платон описывал переход от «аристократического человека» к «человеку олигархическому» следующим образом: «Родившийся у него (аристократа) сын сперва старается подражать отцу, идет по его следам, а потом видит, что отец, во всем том, что у него есть, потерпел крушение, столкнувшись с государством, словно с подводной скалой; это может случиться, если отец был стратегом или занимал какую-либо другую высокую должность, а затем попал под суд по навету клеветников и был приговорен к смертной казни, к изгнанию или лишению гражданских прав и всего имущества. Увидев все это, пострадав и потеряв состояние, даже испугавшись <���…> за свою голову он в глубине души свергает с престола честолюбие и присущий ему прежде яростный дух. Присмирев из-за бедности, он ударяется в стяжательство <���…>. Что же, разве такой человек не возведет на трон свою алчность и корыстолюбие и не сотворит себе из них Великого царя <���…>. А у ног этого царя, прямо на земле, он так и сям рассадит в качестве его рабов разумность и яростный дух» (Plat. Resp., VIII, 553 b—d).

Естественный ход социальных процессов привел к взаимопроникновению богатства, вовлечению в деловую жизнь многих разорившихся нобилей и обогащению некоторых простолюдинов, смешанным бракам и, наконец, к образованию, наряду с родовой аристократией, некоего высшего слоя общества, который смело можно назвать олигархическим [30] Whibley L. Greek Oligarchies… P. 77. . Большую роль здесь, конечно, сыграла реформа Клисфена, направленная на разрушение старой родовой территориальной системы.

Взгляд этого высшего класса на свое значение лучше всего могли бы выразить слова Аристотеля: «Люди, имеющие большой имущественный достаток, чаще всего бывают и более образованными, и более благородного происхождения. Сверх того представляется, что люди состоятельные уже имеют то, ради чего совершаются правонарушения; и уже одно это упрочивает за такими людьми название безукоризненных и знатных» (Aristot. Pol., IV, 6,2, 1293b, 5). Теперь, к середине V в. до н. э., эти «безукоризненные и знатные» ощутили в развитии демократического движения ясную угрозу своему благополучию и самому существованию (Ps.-Xenoph.Ath.pol., I,2; Thuc., I, 126,3; II, 65,8).

«Если демократическая партия, возглавляемая Периклом, является переходным звеном между умеренной демократией Клисфена и радикальной демократией Клеона [31] Лурье С.Я. История Греции. С. 316. , то деятельность Фукидида, сына Мелесия тоже составляет переходный этап между политикой Кимона, которого вполне можно назвать идеальным аристократом, и жестким, уже совершенно олигархическим режимом Четырехсот.

Роль Фукидида не следует преуменьшать, как это делает Х.Д.Мейер [32] Meyer H.D. Thukydides und die oligarchische Opposition gegen Perikles//Historia, Bd. XVI, 1967, H. 2. S. 145. , ведь он действительно сумел создать нечто похожее на партию, связанную единством взглядов и целей и выступающую как монолитная сила (даже если не сам Фукидид изобрел принцип парламентской фракции), преследуя при голосовании только свою конкретную выгоду. Фукидид и его соратники впервые сумели оказать демократам организованное сопротивление на их собственной территории — в народном собрании.

Прежде политические группировки аристократов представляли собой небольшие неформальные объединения, не имевшие четко разработанной программы, действующие по обстоятельствам. Гетерии, эти своеобразные клубы, создавались скорее по принципу личной дружбы, родовых, семейных или же религиозных связей и далеко не всегда имели четкую политическую окраску. И уж конечно не все аристократические гетерии, существование которых было традиционным для Афин, да и для большинства других полисов Греции, являлись синомосиями — кружками заговорщиков. С другой стороны, страх, который испытывали афиняне перед гетериями (Aristoph. Equit., 257, 475, 626, 860; Vesp., 345, 483, 488, 507, 953), был, возможно, и преувеличенным, но не безосновательным.