Олег Соколов - Армия Наполеона

К счастью, в эпоху Империи такое отношение к пленным офицерам и генералам было редкостью и встречалось почти исключительно тогда, когда в войну вмешивалась "стихия народного гнева", и прежде всего это относится к Испанской кампании, где французам в течение шести лет пришлось драться не только с многочисленными испанскими, португальскими и английскими войсками, но и с большим количеством ополченческих, полуополченческих, партизанских и просто бандитских формирований. Вообще же, как известно, отношение к пленным, по крайней мере в высоком звании, было достаточно корректным.

Всего за время существования Империи в плен попали 185 французских генералов, из них 23 в плену и умерли. Основное количество пленных приходится, конечно, на капитуляции крупных отрядов и гарнизонов. 23 генерала попали в плен в результате Байленской капитуляции Дюпона (большинство из них были сразу же выпущены по условию, подписанному испанцами); 22 оказались в плену в 1813 г. при сдаче Дрездена. Здесь, согласно условиям, утвержденным союзниками, французы выходили из города с оружием и знаменами, после чего должны были быть пропущены к своим. Подобные капитуляции при условии свободного выхода гарнизона часто практиковались в войнах XVII-XVIII вв: сдавались не войска, а лишь сама крепость с той или иной долей материальной части армии. Союзники вероломно нарушили условия сдачи Дрездена, и целый французский корпус оказался в плену.

В ходе войн Империи три генерала пропали без вести: двое - во время отступления из России, один - при Ватерлоо.

Наконец, с 1804 по 1815 гг. ненасильственной смертью (и не в плену) умерли 98 генералов, из них, как мы уже отмечали, по меньшей мере, десять скончались от ранее полученных ран.

Те из генералов, которые вышли из пекла наполеоновских войн живыми, были покрыты ранами. Более половины высших офицеров получили ранения в годы Империи, причем каждый в среднем около четырех раз! Не составляли в этом смысле исключения и маршалы. Вот как выглядел послужной список маршала Удино:

■ пулевое ранение в деле под Хагенау 17 декабря 1793 г.;

■ нога перебита пулей под Триром 8 августа 1794 г.;

■ пять сабельных ранений и пулевая рана в ночной операции под Некерау 18 октября 1795 г.;

■ пулевое ранение в бедро и четыре сабельных ранения в плечи и шею в деле под Нойбургом 11 сентября 1796 г.;

■ пулевое ранение в грудь в деле под Вуренлосом (неподалеку от Цюриха) 4 июля 1799 г.;

■ пулевое ранение в лопатку в деле под Швицем 14 августа 1799 г.;

■ пулевое ранение в грудь под Цюрихом 25 сентября 1799 г.;

■ в декабре 1800 г. "за взятие лично" пушки в бою под Монцембано получил от Первого консула почетную саблю и пушку;

■ пулевое ранение в бедро в бою под Голлабрунном 16 ноября 1805 г.;

■ пулевое ранение в левую руку в битве под Эсслин- гом 22 мая 1809 г.;

■ пулевое ранение в голову в битве под Ваграмом 6 июля 1809 г.;

■ ранение картечью в бою под Полоцком 17 августа 1812 г.;

■ пулевое ранение в бок на Березине 28 ноября 1812 г.;

■ ранение осколком дерева на Березине 29 ноября 1812г.;

■ ранение ядром в бою под Бриенном 29 января 1814 г. (ядро задело оба бедра);

■ пулевое ранение в грудь в бою под Арси-сюр-Об (пуля попала в знак ордена Почетного Легиона) 21 марта 1814 г.;

Итого: 24 раны 11.

Столь же густо был покрыт шрамами и адъютант Императора генерал Рапп. Практически не было ни одной большой битвы, где он не получал бы очередной пули или сабельного удара. Всего же Рапп был ранен 23 раза. Многократно были ранены и многие другие знаменитые военачальники. Император щедро вознаграждал своих соратников за потоки крови, которые они проливали за него на полях сражений. Если из предыдущей главы можно заключить, что материальное положение старших офицеров было весьма достойным и позволяющим рассматривать их как вполне состоятельных людей, то в отношении материального положения высших офицеров можно смело употребить куда более сильные эпитеты... "Вы любите шоколад?" - спросил Наполеон маршала Лефевра на торжественном приеме, где последнему было сообщено о возведении его в герцогское достоинство. Старый военачальник, несколько удивившись, ответил утвердительно. "В таком случае я даю Вам фунт шоколада из Данцига, ибо, раз Вы его завоевали, должен же он Вам хоть что-нибудь принести", - и Император, улыбаясь, вручил ничего не понимающему Лефевру пакет в форме плитки... Когда через несколько часов, уже по возвращении к себе, Лефевр удосужился развернуть "шоколад", он увидел триста тысячефранковых ассигнаций...