Олег Соколов - Армия Наполеона

А.-Л. Жироде. Портрет барона Ларрея

Фабер дю Фор. На поле боя при Москве-реке (17 сентября 1812 г.) Спустя 10 дней после Бородинского сражения.

Рядом с Ларреем работали такие замечательные врачи, как Перси, Эртелу, Бруссе, Деженетт, Лодибер, Пельтан, Риб и многие другие.

Пьер-Франсуа Перси (1754-1827), главный хирург Великой Армии в 1806-1807 гг. и главный хирург французской армии в Испании в 1808 г., подобно Ларрею, приложил немалые усилия к тому, чтобы организовать как можно более скорую помощь раненым на поле сражения. По его настоянию в армии появились так называемые «вурсты» (от немецкого «wurst» - колбаса) - длинные повозки, на которых верхом размещались хирурги. Таким образом они могли быстро перемещаться по полю сражения и, не заботясь о своем коне, соскакивать с вурста для оказания первой помощи раненым. Несмотря на то что Перси значительно менее известен, чем Ларрей, - быть может, потому, что он раньше отошел от активной службы, а быть может, просто из-за своей скромности, - он был не менее отважным человеком и замечательным ученым. В отличие от своего более популярного коллеги, Перси старался как можно реже проводить ампутации, будучи сторонником консервативного метода лечения. Талантливый хирург, Перси первый произвел операцию резекции плечевой кости. Им также был изобретен специальный пулеизвлекатель.

Выдающимся врачом был также Николя Эртелу (1770-1842), сменивший Перси на посту главного хирурга французской армии в Испании. В 1809 г. он возглавил хирургическую службу армии, сражавшейся под командованием Императора в Германии. Эртелу, подобно Перси и Ларрею, не боялся ни грязи, ни пуль, лично проводя наиболее сложные операции. После победы под Ваграмом Император в бюллетене о битве отметил «исключительные заслуги хирургов, и в особенности заслуги главного хирурга Эртелу».

Перечень всех замечательных хирургов, людей редкой самоотверженности и чувства долга, мог бы занять много страниц. «Сир, в Вашей армии, сражающейся в Испании, не менее 28-30 старших хирургов, которые столь искусны и образованны, что могли бы давать лекции и блистательно практиковать в самых крупных городах Вашей Империи» 56, - сказал как-то на аудиенции у Императора барон Перси.

Однако на пути этих людей часто встречались такие препятствия, о которые разбивались все самые отчаянные и благородные усилия по спасению раненых и больных. Прежде всего, в день генерального сражения хронически не хватало врачей, перевязочных средств, лекарств и т. п. Все это было связано, как и в случае со снабжением армии, не с пренебрежением высшего командования к подобным вопросам и даже не с несовершенством работы военной администрации: во время стремительных маневров огромных масс войск было так же сложно подвезти все необходимое для полевых амбулансов, как и организовать регулярную выдачу хлебных рационов. Поэтому героям-хирургам зачастую приходилось работать, не имея даже самого необходимого.

Важно также учитывать, что если во главе военно-медицинской службы стояли талантливые и самоотверженные люди, то на средних постах их было гораздо меньше; тем более оставляло желать лучшего качество вспомогательного персонала. Для пополнения рядов военных хирургов приходилось мобилизовать недоучившихся студентов-медиков, зачастую видевших в должности военного врача лишь способ избавиться от призыва на службу в линейный полк. «Наши молодые люди не очень-то много знают, - записал в своем дневнике 12 марта 1807 г. Перси о новоиспеченных хирургах, - и, мне кажется, они не очень-то хотят браться за свое образование. Полдня они занимаются тем, что рыскают в 3-4 лье от штаба в поисках фуража для своих лошадей или добывают продовольствие для себя» 57. «Хирурги со свалки» - так с легкой руки Перси окрестили этих «врачей» в армии.

Несмотря на все сложности и необустроенность полевых амбулансов, раненые большей частью получали в них первую помощь, однако на этом их мучения не заканчивались - далее следовала транспортировка в госпитали, находившиеся подчас за много десятков километров от поля сражения. После битвы при Эйлау Перси писал: «Город без конца наполняется войсками, которые идут и идут через него. Наши сани, нагруженные ранеными, двигаются вперемежку с кавалерией, раненые кричат, есть те, кто вопит, но надо ехать, а хирурги вынуждены применять силу по отношению к крестьянам, чтобы заставить их понукать лошадей. Одновременно они перевязывают, ампутируют, соединяют переломанные конечности и тотчас грузят раненых на повозки и сани. Сколько из них погибнет в пути? И какие ужасные муки, настоящие пытки, будут вынуждены терпеть те из них, которые доберутся до места по разбитым дорогам через леса и поля, где часто из-за недостатка снега сани не могут проехать. Никакой еды в пути. Я не знаю, смогут ли все получить бульон перед отправлением. Хирурги, которые занимаются эвакуацией, ничего не могут им дать, даже капли самой дурной водки. Сани и, быть может, многие из повозок перевернутся по дороге - какая мрачная перспектива! Боль несчастных жертв войны написана на лице наших хирургов - они бледные, осунувшиеся, печальные, все крайне устали...» 58А вот какой транспорт раненых тот же врач увидел в Испании: «Уже пять дней многие не покидали своих телег, которые служили им транспортным средством и ложем. Се но под ними сгнило, некоторые лежали на матрасах, покрытых гноем из их ран и их экскрементами. Раненые были покрыты кусками ковров, занавесками, драными одеялами, найденными у крестьян... Вонь сто яла нестерпимая. Многие раны были не перевязаны в течение нескольких дней, другие перевязки были сделаны на скорую руку. У многих началась гангрена... О боль, о позор! У нас не было ничего, чтобы уложить этих несчастных: ни матрасов, ни даже сена... Пришлось очистить часовню, где были открытые гробницы. Мы закрыли их, убрали скамьи и кафедру, и тридцать раненых были положены кто на доски, крытые горстью гнилого сена, кто на свой матрас, кто прямо на камни. У нас нет белья, нет свечей, нет еды. Мы не можем ни обновить перевязку, ни согреть этих несчастных...» 59