Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

— Значит, вы решились воевать?!

А потом громко произнес, обращаясь уже ко всем:

— Англичане хотят войны, но если они первые вынут меч, я последний вложу его в ножны. Они не уважают договоры, теперь их нужно закрыть черным крепом!

Затем Бонапарт снова заговорил с Уитвортом и, сдерживая себя, начал с любезности, спросив у посла, где его жена. Уитворт ответил, что она осталась дома с больным ребенком. Тогда Первый консул заметил:

— Вы провели здесь довольно плохое время года. Хотелось бы, чтобы вы увидели и хорошее...

Через миг он вернулся к основной теме и с жаром выпалил:

— Вы, может быть, убьете Францию, но вы ее не запугаете... Нужно уважать договоры. Горе тем, кто не уважает договоры — они будут ответственны перед всей Европой!

Наконец, Бонапарт быстрыми шагами покинул зал и почти что прокричал: «Мальта или война!» 9.

В течение второй половины марта — начале апреля дипломаты еще обменивались нотами, консультировались со своими министрами. В конечном итоге 26 апреля 1803 г. Уитворт в ультимативной форме предъявил последние предложения английского правительства. Они были следующими:

1. Англия сохранит за собой Мальту на 10 лет, а затем остров будет передан не ордену, а его жителям.

2. Неаполитанское королевство уступит остров Лампедуза* Англии.

3. Французские войска эвакуируют Голландию.

4. Англия признает аннексию Пьемонта Францией.

5. Англия не будет требовать вывода французских войск из Швейцарии.

* Лампедуза — небольшой остров в Средиземном море неподалеку от Мальты. Принадлежал Неаполитанскому королевству.

В принципе эти условия были в основном приемлемы для Бонапарта, и он мог пойти навстречу. Однако форма, в которой они предъявлены, была специально построена таким образом, чтобы принять их стало невозможным. Ответ нужно было дать в течение семи дней, причем английское правительство не допускало никаких контрпредложений. Первый консул был уже готов согласиться с этими требованиями, но чтобы хоть как-то спасти свое лицо, он предложил, чтобы англичане остались на острове не десять лет, а три— четыре года. Тогда 7 мая английское министерство иностранных дел упрекнуло своего посла за то, что он слишком мягок, и потребовало полной капитуляции перед своими требованиями. Причем исключило даже разговоры о передаче русским Мальты.

Вечером 12 мая 1803 г. посол Англии Уитворт покинул Париж. Через четыре дня, 16 мая Великобритания официально объявила Франции войну. А еще через день в полдень 18-го числа адмирал Нельсон поднял свой флаг на линейном корабле «Виктори». В этот же день английские военные корабли напали неподалеку от мыса Уэссан на французские торговые суда. Прогремели первые выстрелы пушек великой войны, которой суждено было длиться двенадцать лет.

Впрочем, какими бы мореходными и боевыми качествами ни отличались английские корабли, ясно было, что на них невозможно вступить в Париж и что англичане сделают все возможное для того, чтобы натолкнуть на Францию главные державы континента. С другой стороны, было очевидно, что для успешной борьбы на море Бонапарту потребуются далеко не только силы одного французского флота и ему придется волей- неволей пытаться расширить сферу своего влияния, получить новые военно-морские базы, новых моряков, новые ресурсы. Это, в свою очередь, с неизбежностью вызовет ответную реакцию, которая повлечет новые жесткие шаги Франции, которые приведут к еще большей конфронтации. Таким образом, раскаты залпов корабельных орудий, раздавшиеся в мае 1803 г., знаменовали собой начало не только войны на море, но и всеобщей континентальной войны. Поддержав амбиции английского правительства, Александр I и Семен Воронцов выпустили джинна из бутылки. Теперь остановить эскалацию войны было крайне сложно.

Интересно, как действия русского правительства в эти дни оценивал баварский посланник Ольри. Вот что он написал в письме от 19 апреля (1 мая) 1803 г.: «...Она (Россия) одна могла бы твердым и энергическим вмешательством устранить угрозу и изменить положение, чтобы сохранить общественное спокойствие. Но вместо того, чтобы идти по этой дороге, на которую ей, по-видимому, указывают и забота о ее собственной славе, и ее главные интересы, вместо того, чтобы смелой рукой взять руль среди настоящего кризиса, она своим вмешательством и непредусмотрительным образом действий, кажется, хочет дать нам ключ к своей слабости... А это забвение своих собственных интересов! Все знают то впечатление, которое произвела в Европе удивительная деятельность Павла I, и убеждение в силе его империи, которое он после себя оставил. Не было ничего проще, как пожать плоды этого посредством умной и ловкой политики» 10.