Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Вообще авангардно-арьергардные бои труднее всего поддаются точной оценке. Дело в том, что скрыть победу или поражение в генеральном сражении невозможно. Тот, за кем осталось поле битвы, победил. Обычно также очевидно — за кем оно осталось. В генеральном сражении решалась участь войны, и поэтому войска вступали в бой с обеих сторон, надеясь разгромить неприятеля. Ушедший с поля битвы признавал, что вечером он был слабее, чем был утром, и более не мог противостоять противнику. Разумеется, каждый в описаниях большого сражения обращает внимание на отвагу своих войск, описывает наиболее выгодные эпизоды битвы. Однако ее общий характер трудно скрыть.

В арьергардном бою все совершенно иначе. Очевидно, что отступающий оставляет заслон лишь для того, чтобы временно задержать наступление более сильного неприятеля. Всем понятно, что арьергард рано или поздно должен уйти с поля боя. Успех здесь определяется тем, насколько эффективно действовал арьергард. Сколь долго он сумел сдерживать неприятеля, какие потери нанес ему. Поэтому здесь все зависит от деталей: от соотношения сил и потерь, от времени начала и завершения боя, от поведения войск в ходе столкновения. Все это очень тонкие моменты, которые легко поддаются фальсификации. Плюс-минус час, на несколько сотен человек больше или меньше потери без труда могут полностью видоизменить облик произошедшего.

Обычно обороняющийся изображает дело так, что он успешно в течение долгого времени сдерживал натиск врага, конечно же, более многочисленного, а потом гордо и спокойно покинул поле боя. Наступающий всегда изображает произошедшее как стремительную неудержимую атаку своих войск, которая сокрушила оборону противника. Конечно же, арьергард был вдребезги разбит, а его остатки едва ушли с поля боя...

Не представляет собой исключение и бой при Амштеттене. Обе стороны уверенно говорят о своей победе.

Каковы же истинные результаты боя? Для начала о силах сторон и потерях. Общее количество войск французского авангарда, принявших участие в бою, приблизительно 8 000 человек. Общая численность отрядов Ностица, Багратиона и Милорадовича приблизительно 13 000 человек.

Генерал Удино докладывал в своем рапорте, что его дивизия потеряла 65 убитых и 157 раненых. О потерях кавалерии почти ничего неизвестно. Справочник Мартиньена указывает, что в полках, принявших участие в бою, пятеро офицеров было ранено. Это означает, что конница могла потерять около 100 человек убитыми и ранеными. В общем, с учетом некоторого количества неучтенных потерь (Удино, вероятно, вольно или невольно занизил свои потери), у французов, скорее всего, выбыло из строя около 400 человек.

Багратион довольно подробно сообщает о потерях своего отряда. Даже из его рапорта следует, что они были немалые. Согласно этому документу, убито и ранено было 472 солдата и офицера, без вести пропало (с высокой степенью вероятности попали в плен) 303 человека. У Милорадовича убито и ранено 205 человек, пропало без вести 57. В общей сложности 675 убитых и раненых, 360 пропавших без вести. Оба генерала, как кажется, точно сообщили количество убитых и раненых. Что касается 303 пленных из отряда Багратиона, эта цифра, по всей видимости, занижена. Французы, конечно же, преувеличивая это число, говорят о 1500—1800 австрийских и русских пленных.

Интересно, что потери отряда Милорадовича почти точно совпадают с потерями французов. Действительно, силы противников в этот момент были примерно равны, и бой шел с переменным успехом, так что и потери оказались равными. Что же касается Багратиона, то, скорее всего, застигнутые на марше по частям, его войска не оказали серьезного сопротивления. Французской коннице оставалось лишь рубить бегущих и подбирать пленных.

От места начала марша до места расположения на биваке авангард Мюрата прошел около 30 км. Почти половину этого пути Мюрат двигался, ведя почти непрерывный бой. Даже если под конец дня Милорадович удачно вступил в дело и отбросил на несколько сот метров французов, это мало что изменило в общем результате. Мюрат проявил максимум инициативы и амштеттенский бой был его успехом.

Тем не менее у боя под Амштеттеном есть и другая сторона. Император получил рапорт Мюрата только на следующий день и, вопреки ожиданиям маршала, в ответном письме он нашел не похвалу, а замечания. Дело в том, что авангард совершенно оторвался от главных сил. Только пехотная дивизия Сюше была в день амштеттенского сражения километрах в 15—20 позади полков Мюрата. Остальные войска отстали на целый переход и больше. Таким образом, в случае более серьезной контратаки русских войск полки Мюрата могли бы оказаться совершенно без поддержки. «Вы оставили меня вчера весь день без новостей, и только в девять часов утра сегодня я узнал о том, что произошло. Нужно мне писать два-три раза в день. Если бы я знал, что неприятель находится там, я принял бы необходимые меры. Пусть дивизия Сюше нагонит гренадер, и пусть эти две дивизии двигаются вместе... Нужно сомкнуть колонны на дороге, чтобы хвост мог поддержать голову» 54.