Вадим Нестеров - Служба забытых цитат

Потому что любого задолбает все время сопротивляться внутреннему давлению, все время плыть против течения. Это не то чтобы невозможно, но крайне непродуктивно: чуть замешкался или отвлекся — а тебя уже обратно отнесло и все усилия насмарку.

А это обидно.

Здесь тот самый редкий случай, когда нам точно известен негодник, испортивший цитату. Это, конечно же, великий русский поэт Александр Блок.

Его стихотворение "Незнакомка" в советской школе положено было учить наизусть, поэтому практически все взрослые люди нашей стран в курсе, что латинское выражение In vino veritas переводится как " Истина в вине ".

Вот только употребляют они его обычно в совершенно неверном смысле.

У Блока, как вы помните, " In vino veritas " кричат " пьяницы с глазами кроликов ". А потом и сам влюбленный лирический герой с горечью констатирует:

Мудрено ли, что, впечатлённые строками гения, абсолютное большинство понимает смысл афоризма «ин вино веритас» примерно как "давай же набухаемся, ведь именно в этом смысл и истина".

Меж тем изначальный смысл этого выражения совсем иной. И грек Алкей, сказавший как-то " Ἐν οἴνῳ ἀλήθεια " (Ен ойно алетеиа) — В вине [скрыта] правда ", и римлянин Плиний Старший, он же Гай Плиний Секунд, придумавший поговорку " In vino veritas " имели в виду совершенно другое.

В сочинении Плиния Старшего "Естественная история" даже приводится расширенный вариант этого афоризма: « Vulgoque veritas jam attributa vino est », что переводится как « Общепринято вину приписывать правдивость ».

Ну а понятней всего смысл этого афоризма раскрыл Плавт в одной из своих комедий. Именно с репликой In vino veritas, обращенной к залу, один из героев, желающий узнать секрет, подливает вино в бокал своему собеседнику.

Поэтому запомните — изначальное значение фразы In vino veritas: " Вино развязывает язык и позволяет узнать скрываемую истину".

Полный русский аналог: "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке".

Цитата первая: " И вообще, успехи Макаренко в нелегком деле перевоспитания малолетних преступников сильно раздуты советской пропагандой, а в подчиненных ему колониях и коммунах он вводил методы, которые затем чуть ли не использовались уже в системе ГУЛАГа, и все его красивые и правильные слова вроде: «У человека должна быть единственная специальность — он должен быть большим человеком, настоящим человеком» — не более чем изощренное словоблудие ".

А.Ю. Хорошевский, глава "Антон Макаренко и его коммуна" в книге " 100 знаменитых символов Украины".

Цитата вторая: "Дерюченко был ясен, как телеграфный столб: это был петлюровец. Он «не знал» русского языка, украсил все помещение колонии дешевыми портретами Шевченко и немедленно приступил к единственному делу, на которое был способен, — к пению «украинскьких писэнь».

Дерюченко был еще молод. Его лицо было закручено на манер небывалого запорожского валета: усы закручены, шевелюра закручена, и закручен галстук стричка вокруг воротника украинской вышитой сорочки. Этому человеку все же приходилось проделывать дела, кощунственно безразличные к украинской державности: дежурить по колонии, заходить в свинарню, отмечать прибытие на работу сводных отрядов, а в дни рабочих дежурств работать с колонистами. Это была для него бессмысленная и ненужная работа, а вся колония — совершенно бесполезное явление, не имеющее никакого отношения к мировой идее".

А. С. Макаренко, глава "Изверги второй колонии" в книге " Педагогическая поэма".

В 1920-е годы писано, между прочим. Практически сто лет назад. Есть все-таки в мире что-то стабильное.

1. Первый известный нам русский пьяница жил в XIV веке. С утреннего похмелья писец Кузьма Попович в 1312 году на полях переписываемой рукописи сообщил: « Ох мне лихого сего попирия; голова мя болит и рука ся тепет (дрожит)»

2. Наши предки были убеждены, что самые отпетые алкаши — это немцы и поляки, до которых нам еще тянуться и тянуться. Вот что говорится о «земле Германии» в землеописаниях-«космографиях» XVII века: « Человецы ласковы, и смирны, и слабы ко пианству и покою телесному ». Что уже говорить о поляках, которые « когда напьютца пьяни, не тужат о том и не скорбят, хотя б и все сгибли ». Забавно, что немцы вовсе не считали в отместку алкашами « похожих на ослов злобных московитов » — напротив, они были убеждены, что « этому народу пьянство не свойственно », а выпивох-чемпионов по германской версии наглядно выдает немецкая поговорка « нажрался как швед ». Но при этом скандинавы все-таки считали наибольшими пьяницами наших соотечественников. Круг замкнулся.