Мейрин Митчелл - Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель

С горбатой вершины Сан-Антона, заросшей бузиной, ежевикой и высоким серебристо-голубым репейником, где армерия и клевер стараются отвоевать себе местечко у победоносного утесника, Эль-Кано и мальчиком, и взрослым мужчиной не раз смотрел вниз на Кантабрийское море, а зимой слушал, как грохочут ледяные волны, дробясь о скалы. Перед ним не было ничего, кроме Атлантического океана, простирающегося до самой Америки. Позади него прямо из моря вставали сложенные из песчаника стены древней крепости, за которыми теснились дома. Вспененные валы разбивались о старую дамбу Гетарии а в сильные штормы заливали узенькую улочку, уходящую в сводчатый проход под церковью Сан-Сальвадор. Эта церковь была построена в виде арки над улицей, чтобы не занимать лишнего места на мысу, который так узок, что на нем уместилось только три улицы, причем все они расположены на разных уровнях.

Так где же в этом тесном портовом городке находился отчий дом Эль-Кано? Одни утверждают, что он стоял возле каменистого поля на западном берегу гавани, в некотором отдалении от городка. Там вам покажут место, где по склону холма лепятся несколько корявых инжирных деревьев и изуродованных ветрами горных сосен, под которыми льнут к камням жалкие виноградные лозы и кусты вереска.

Однако теперь большинство исследователей (в том числе и автор этой книги) разделяет мнение Эустахио Фернандеса Наваррете, который в своей «Истории Хуана-Себастьяна Эль-Кано» воссоздает план Гетарии той эпохи. На нем он пометил место в черте города, где стоял дом семьи Эль-Кано, который, как каса солар [28], приравнивался к домам рыцарей, что давало право его обитателям носить оружие. Это был один из шести самых больших домов Гетарии. Во время страшного пожара в ночь на 6 января 1597 года, в канун праздника поклонения волхвов, этот дом сгорел дотла. В огне погибли все семейные документы и, по мнению одного автора, глобус Хуана-Себастьяна [29]. В эту эпоху дом (принадлежавший Рамону де Лардисабалю, тогдашнему главе рода) служил арсеналом. Незначительное меньшинство по-прежнему не склонно считать подлинным то место, где, по преданию, стоял дом Эль-Кано; гетарийцы же не только из поколения в поколение показывали его приезжим, но даже улицу назвали именем Эль-Кано. На ней некогда стояли родовые дома басков благородного происхождения — до сих пор на фасадах сохранились гербы старинных родов; в одном из этих домов, согласно преданию, и родился Хуан-Себастьян, сын Доминго де Эль-Кано и Каталины дель Пуэрто [30](обе эти фамилии были исконно гетарийскими).

Родился Эль-Кано, по-видимому, в 1487 году, кроме него в семье было еще семеро Детей, не считая Марии, побочной дочери его отца. Старший брат Хуана-Себастьяна женился, и у него было двое сыновей. Второй его брат, Доминго, стал священником в Гетарии. Хуан-Себастьян был третьим сыном. Четверо его братьев — Мартин-Перес, Антон, Хуан-Мартин и Очоа — стали моряками, как и он сам, и все они отправились с ним во вторую экспедицию к Островам Пряностей. Муж его сестры Себастьяны был из рода Гайнса, и в настоящее время представителями рода Эль-Кано остаются Лардисабали, их потомки. Младшая сестра, Инес, вышла замуж за Сантьяго де Гевару из Мондрагона, кормчего, который отправился с Хуаном-Себастьяном и его братьями в путешествие к Молуккам.

Необходимо заранее сказать, что о личности Эль-Кано известно очень мало. У первого кругосветного путешественника не было биографа-современника и не сохранилось ни одного его подлинного портрета. Более того, прошло почти триста пятьдесят лет, прежде чем появилось первое серьезное исследование о нем. Непосредственно от Эль-Кано до нас дошло только его письмо к императору после возвращения из первого кругосветного плавания, несколько более поздних прошений и, главное, его духовная. Если он вел дневник, то есть еще надежда, что когда-нибудь этот дневник отыщется, как и записи, которые он, как известно, делал на обратном пути. Однако в своих поступках и сохранившемся завещании Хуан-Себастьян настолько раскрывается как человек, что у нас появляется возможность воссоздать необыкновенную натуру, в которой героизм и упорство, беспощадность и честолюбие, благочестие и родительские чувства, коварство и тщеславие, справедливость и честность слагаются в единое и противоречивое целое.

Как он выглядел? Статуя, воздвигнутая на главной площади Гетарии в 1934 году, изображает его бородатым и много старше, чем он представлялся художнику, писавшему тот портрет, который находится в Мадридском военно-морском музее и воспроизведен в начале этой книги [31]. Его правая рука опирается на румпель, в левой — компас, одной ногой он наступил на канат. Образ Эль-Кано, запечатленный в этой прекрасной мраморной статуе [32], проникнут большим достоинством, чего нельзя сказать о некоторых гравюрах, на которых широкоплечий толстяк указывает на себя свитком, отчего надпись «Primus circumdedisti me» приобретает оттенок неприятной хвастливости. Пьедестал статуи украшен барельефом «Виктории». В ратуше, расположенной на той же площади, хранится прекрасная копия картины Сулоаги. Лицо великого мореплавателя на ней великолепно: резкость его черт Удивительно гармонирует с той суровостью, которую вкладывает художник в скалистый пейзаж Гетарии. Однако при первом взгляде картина эта может произвести странное впечатление. Каждый из нас создал свой образ Хуана-Себастьяна, прежде чем ознакомиться с тем, как представляли его себе художники, и многих, особенно тех, кто знает статую, изображающую великого капитана, величественного в своем властном спокойствии, удивит это яростное лицо и безумные глаза, словно видящие кораблекрушения и бури. И все же обе эти концепции необходимы для того, чтобы понять жизнь такого человека — первооткрывателя и завоевателя.