Мейрин Митчелл - Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель

Штурман Эль-Кано был обязан разместить на корабле пушки и «порох без ограничений», как того требовал командовавший экспедицией Педро де Наварро [41], военный инженер, закаленный ветеран итальянских и североафриканских кампаний. Приходилось также подыскивать место и для причитавшейся им доли тех семисот тонн сухарей, которые потребовал для армии Наварро.

Флот, подняв на рассвете якоря, миновал остров Геркулеса у выхода из обширной бухты Картахены. Опаленные зноем бурые горы, круто обрывающиеся в море, лишь чуть-чуть розовели, когда корабли поставили паруса, но они успели погрузиться в лиловую тень, прежде чем флот завидел берега Алжира. Тут дозорные сообщили, что на холмах вокруг Масалькивира (Мерс-аль-Кебира) пылают сигнальные костры. Мавры, несомненно, знали о готовящемся нападении и теперь призывали к оружию окрестные племена. Сиснерос и его войско высадились в маленьком порту Масалькивир, который испанцы захватили за четыре года до этого.

На следующий день испанским морякам и солдатам довелось увидеть редкостное зрелище. Перед ними верхом на белом муле предстал престарелый архиепископ толедский в своей кардинальской шапке. Его архиепископская мантия была опоясана мечом. Темные глаза на морщинистом исхудалом лице горели ярче обычного. Впереди него несли огромный серебряный крест Толедо, который христианский архиепископ воздвиг в Альхамбре в тот день 1492 года, когда Боабдиль сдал Гранаду католическим государям — Фердинанду и Изабелле [42].

Затем кардинал Хименес де Сиснерос обратился к войску с речью:

— Много лет вы видели, как мавры опустошали ваши берега, увозили ваших детей в рабство, бесчестили ваших жен и дочерей. Ныне настал день, которого вы так долго ждали, — день отмщения за эти бесчинства!

Целью экспедиции был Оран, служивший базой крупнейшему пиратскому флоту, а ключом к этому городу считался холм, расположенный на полпути между ним и Масалькивиром. Пока в сумерках шел штурм этой позиции и испанская конница преследовала бегущих мавров по всей равнине до ворот города, корабли под покровом внезапно спустившегося тумана подошли к самому Орану и атаковали его с моря. С корабля Эль-Кано, как и со всех остальных, моряки затем высадились на берег, чтобы соединиться с войсками Сиснероса, которыми командовал Наварро.

С востока подул сухой и горячий ветер; багровое солнце быстро заходило; и город-крепость на холме над портом алел, словно погребальный костер, когда солдаты и моряки с воинственным кличем «Святой Иаков и Хименес!» пошли на приступ. Лестниц не хватало, но это не останавливало испанцев — многие солдаты втыкали пики в стену и так взбирались наверх.

С крутого склона горы Джебель-Мурджажо и с опаленного солнцем желтого плато с редкими купами финиковых пальм и олив на штурмующих градом сыпались стрелы и камни. Но ничто не могло остановить их натиска, и цитадель была взята. Оран пал в ту же ночь, и началось беспощадное избиение его жителей. Погибло около четырех тысяч мавров, но всего лишь тридцать испанских солдат. Легкость, с которой была взята крепость, позже породила в Испании множество догадок и сплетен: одни объясняли эту молниеносную победу предательством живших в городе евреев, другие — изменой сборщиков податей, которые якобы отдали ключи от города, чтобы спасти свои дома, третьи же, наконец, утверждали, что армию Навар ро тайно впустил в Оран начальник над евнухами.

Как только Наварро вступил в город, он освободил из темниц рабов-христиан, чье бедственное положение Эль-Кано не мог забыть до конца своих дней. И в самом начале его завещания, составленного семнадцать лет спустя, упоминается монашеский орден, который выкупал таких пленников. Однако испанцы, освободив в Оране триста пленников-христиан, доставили королю Фердинанду не малое число рабов-африканцев. Эль-Кано и его товарищи привезли на родину необычный груз: не только сокровища мечетей, но и множество верблюдов. Впрочем, их заботам было поручено и нечто гораздо более ценное (во всяком случае в глазах кардинала Сиснероса) захваченная в Оране коллекция арабских рукописей, которую он предназначал для обогащения своего любимого детища — недавно учрежденного им университета в городе Алькала-де-Энарес. Когда корабли входили в родные гавани, матросы на борту кричали: «Африка для дона Фернандо!» Клич этот впервые прозвучал в Масалькивире. В упоении победы король Фердинанд, чью алчность оранская добыча только раздразнила, был бы не прочь прибрать к рукам «Африку», если бы это оказалось возможным. С благословения папы была подготовлена новая экспедиция с гораздо большим числом судов — одна только провинция Гипускоа предоставила для нее сто больших кораблей Скорее всего именно там, в своей родной провинции, Эль-Кано раздобыл корабль, собственником которого он значился, когда принял участие в новой экспедиции. Она завершилась тем, что в следующем году Наварро завоевал Триполи. Однако вслед за этой победой его войска потерпели поражение у Гелвеса, его флот понес значительные потери, и поход на этом закончился.