Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

После всего того, что читатель узнал о начале войны, он должен был бы поинтересоваться у адмирала Головко, что тот имел ввиду говоря об официальном сообщении о начале войны? То ли знакомое нам всем выступление Молотова по радио 22 июня, то ли оперативная директива, полученная из Москвы от Главного морского штаба, то ли какую иную бумагу Тимошенко с Жуковым прислали?

Так как этот вопрос был деликатным и в то время, в конце 50-х, то на этом моменте воспоминания автора по времени вдруг прерываются, и начинается рассказ о том, как Арсений Григорьевич попал в командующие Северным флотом. Несколько страниц посвященных его деятельности по прибытии на пост командующего флотом завершают первую главу его книги.

Но наш герой, несмотря на все препоны военно-партийной цензуры, пытается все-таки довести до читателя сведения о том, как в действительности встретил врага наш Северный флот. Насколько ему это удалось, читатель убедится, познакомившись с продолжением воспоминаний прославленного флотоводца. Как всегда мы поправим и дополним по тексту представленные мемуары, сравнив, к тому же, поведение командующих Черноморского и Северного флотов.

Разумеется, автор испытывает определенную симпатию к своему герою. И естественно, хочется верить в искренность его рассказа, но суровая действительность, в лице упомянутой цензуры, затрудняет проявление этих чувств. Если по первым публикациям, порою, где-то и бывал снисходительным к написанному Арсением Григорьевичем, то, в последующем, чем больше раскрывались проделки наших Мазеп, тем более жесткие требования пришлось предъявлять к тексту Головко. Ведь его книга с дополнениями издавалась, и после смерти адмирала. Поэтому пришлось по необходимости часть воспоминаний флотоводца еще более внимательно пересмотреть, особенно по части боевой подготовки флота к войне.

«Популярная всюду в нашей стране песня „Если завтра война“ отзвучала на Севере уже 17 июня 1941 года, за пять суток до официального сообщения о нападении гитлеровцев. Именно в тот день всем на флоте стало ясно, что война из растяжимого понятия „завтра“ переходит в область конкретного „сегодня“. В тот же день всем стало ясно еще одно: мы не зря торопились с боевой подготовкой; не зря отрабатывали многое, что приучало людей быть собранными, бдительными в любой момент. В частности, не зря воспользовались возможностью, которую предоставили условия перевода всего флота из одной оперативной готовности в другую».

Арсений Григорьевич делает второй заход, чтобы снова подвести читателя к тем трагическим дням начала войны. Обратите внимание на дату: 17 июня. Значит, и на флота ушла Директива из Комитета Обороны при СНК, о приведении наших морских вооруженных сил в полную боевую готовность. Снова Головко ссылается на официальное сообщение, но сказать, откуда и от кого, именно, получил сообщение — не может. В то время, имя Сталина было — табу. Да и об известных нам теперь Главных направлениях, что тогда, что теперь, никто, особо не распространялся.

«Дело в том, что на всех флотах к весне 1941 года была введена система разных степеней оперативной готовности, очень продуманная и досконально разработанная. Каждая степень (всех насчитывалось три)предусматривала свои мероприятия, которые обеспечивали готовность той или иной части боевых сил флота к немедленным действиям. Такая система сыграла весьма положительную роль в боевой подготовке: она приучила командиров и личный состав обходиться без дополнительных распоряжений и приказов, всегда отнимающих лишнее и всегда драгоценное время. Короче говоря, система оперативных готовностей была подобна автоматическому переключению, предусматривавшему в конечном счете комплекс определенных действий всего флота.

Вот почему и не захватили нас врасплох действия гитлеровцев. Тем более что у себя на флоте мы напряженно присматривались к обстановке по ту сторону границы: и в море и на берегу. Особенно с тех пор, когда немецко-фашистские войска с помощью предателя Квислинга и его сообщников вторглись в Норвегию, оккупировали ее и захватили северные порты этой страны — Варде, Вадсе и Киркенес, расположенные в непосредственной близости к нашему Заполярью».

Как видите, Арсений Григорьевич не обошел молчанием «пятую колонну» предателей в Норвегии. Местный Квислинг со товарищами неплохо помогли немецким фашистам с меньшими потерями захватить страну. Это же было их прямое предназначение.