Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР Меркулов. Прокурор Союза ССР Горшенин».

Что сказать по поводу данного постановления? Уже много страниц потрачено на доказывание наличия антисоветского заговора, который проявил себя в самом начале войны, даже чуть раньше. Высвечены фигуры партийного, советского и военного руководства, замешенные в этом антинародном деле. Почему в антинародном? Так сколько загублено было бойцов Красной Армии ради того, чтобы с помощью Гитлера восстановить строй при котором, сохранялись бы династические привилегии родов «советской» элиты.

Автор, Александр Терехов, в своей книге и ряде интервью, давая оценку трагедии разыгравшейся на мосту, подчеркивал социальный фактор произошедшего. Дети хотели, чтобы их жизненный статус-кво сохранился навечно. Во всяком случае, при их жизни. Чтобы все было так, как в детстве: дачи, квартиры, машины, барахло и все прочие материальные блага. Яблоко от яблони недалеко падает. Родители, впрочем, с этим были солидарны. Взлетев на самый верх карьерной лестницы, и получив доступ в Кремлевскую кормушку, кто ж откажется от продолжения пиршества? А все эти высокие слова о служении народу останутся пустой трескотней с трибуны съездов, пленумов и разного рода партийных собраний. Работа отойдет на второй план, так как первой заботой станет упрочение своей позиции на этой иерархической лестнице. Плевать они хотели на весь этот социализм, с его человеческим лицом. При существующем строе, на страже которого стоял Сталин, им ничего «на халяву», не светило. Отсюда и такая лютая ненависть к нему. Сталин требовал от властной советской верхушки работы, работы и еще раз, работы. Почитайте воспоминания настоящих сталинских наркомов. Одна мечта — выспаться досыта. Все остальное время, только работа, т. е. служение советскому обществу. Были ли привилегии? Конечно, были. Не об этом речь. Меру надо было знать во всем, в том числе и в этом деле. У Терехова промелькнуло:

«Почему-то она (Шахурина — В.М .) тянулась к Вере, жене секретаря московского горкома Щербакова. Своего сына Вера растила в советской простоте — он плавал кочегаром и масленщиком на пароходе, учился в военно-морской школе. Она с удивлением слушала рассказы Софьи Мироновны про необыкновенную одаренность Володи — мальчика растили как барина, преподавательницы приходили к нему на дом».

Вот вам яркий пример настоящего советского воспитания: я имею в виду семью А.С. Щербакова. Кстати, многие из партийно-советской элиты о самом Александре Сергеевиче отзывались нелицеприятно. Оно и сразу видно: деспот и тиран. Родного сына отправить в кочегарку?! Нет, таким не место на партийном верху. Еще чего доброго, заставит других сыновей стоять, к примеру, у станков или прочей железной «глупости». И что вы, думаете? Есть «правда» для верхов! На праздничном вечере 9 мая 1945 года, посвященном окончанию войны, Щербакову что-то, поплохело с сердцем и он, в одночасье скончался. Уверяют, что какого-то яркого следа, в истории партийной жизни страны не оставил. Или постарались, чтоб не оставил. Действительно, сын самого Щербакова — работает масленщиком?! Не звучит. Другое дело, занятие иностранными языками дома, с частными преподавателями. Почти, как в песне. Первым делом, первым делом — за границу (осваивать местные диалекты), ну, а самолеты, как у папы? — Самолеты, мы оставим на потом. На приватизацию.

Как причудливы, порой, переплетаются судьбы людей? Вот и в нашем исследовании, о трагическом событии 1943 года с детьми высшей номенклатуры, надо рассказать еще об одном чаде. С его отцом в данной главе мы расстались на Курской дуге, на Воронежском фронте, а вот о его старшем отпрыске, не упомянули, нигде ни разу. А ведь занятная получается история, если ее тоже наложить по времени на предыдущие события, о которых говорилось в данной главе, в том числе и о Каменном мосте. Речь пойдет о Леониде Хрущеве — летчике, «пропавшем без вести» в одном из воздушных боев, на Западном фронте.

«Правду, полную и документированную, о старшем лейтенанте Леониде Никитиче Хрущёве никто и никогда не узнает, так как его папаша в 1953 и 1954 годах, получив(?) доступ к архивам, провёл их чистку и изъял из личного дела сына протоколы допросов в немецком плену и другие компрометирующие Леонида документы. Об этом говорят авторы публикаций о сыне Хрущёва, в частности, Николай Над, которого интересует: „Почему из „личного дела“ его сына так внаглую выдраны страницы, касающиеся тех военных лет, когда в судьбе его Лёньки появились вопросы? А взамен, хотя и наспех, но уверенно выдранных (от которых, правда, остались клочки) через 10–15 лет после войны вдруг возникли новые, датированные уже 60-ми… Выходит, в нём было что-то такое, что не давало Хрущёву покоя до конца жизни“.