Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Еще более полно идейная и эстетическая программа индеанизма была раскрыта и обоснована Ж. де Аленкаром. В первом своем литературном манифесте — серии статей по поводу поэмы Гонсальвеса де Магальяэнса «Конфедерация тамойосов» (1855–1856) — Аленкар утверждал, что писатель, обращающийся к эпизодам колонизации страны, к первым встречам и столкновениям индейцев с завоевателями, должен всегда сохранять ощущение грандиозности событий, а героев — индейцев должен сделать похожими на героев Гомера. Именно по этому пути шел и сам Аленкар. «Ирасема» и «Убирашара» написаны им как переложения индейских легенд; «Гуарани» сочетает черты легенды и исторического романа с точно определенным временем (1604) и местом действия (северо — восток Бразилии), с подлинными, упоминающимися в исторических хрониках лицами и событиями. Обстановка колонизации Бразилии во многих чертах показана в романе точно (произвол новых помещиков — конкистадоров, кровавые стычки с местными племенами, алчность авантюристов, стекающихся из Португалии в Новый Свет, и т. п.). Однако некоторые стороны исторического процесса, в частности превращение хозяев страны в обездоленных и униженных париев, затушеваны Аленкаром, сознательно оставлены в тени. В центре его романов — всегда любовный или дружеский союз индейца и белой девушки, индейца и португальца. Герой «Гуарани» индеец Пари любит возвышенной любовью дочь португальского идальго Сесилию. Благородство и мужество находят признание у не менее благородных колонистов дона Антонио и Алваро. Отрицательный полюс в «Гуарани» — шайка авантюриста Лоредано, явившегося в Новый Свет только за наживой. Братство Пери с благородными португальцами, для которых Бразилия стала уже родной землей, — это сама идея слияния двух рас, идея создания новой нации. В «Ирасеме» та же идея выражена в любви португальского воина Мартина и Ирасемы, в рождении у них сына, многозначительно нареченного Монсиром (на индейском диалекте тупи — «вышедший из страданий»), в нерушимой дружбе Мартина и индейца Поти. В «Убирашаре» та же идея разворачивается в форме легенды об объединении двух враждовавших племен: «Оба они сравняются славой и создадут одну великую нацию, госпожу рек, гор и лесов».

В свете этой ведущей идеи понятна и модернизация образа индейца. Аленкар и другие индеанисты модернизировали не столько поступки индейца, сколько внутренние мотивировки его поведения. Достоверно изображая быт индейцев, писатели стремились открыть за каждым их поступком нравственные категории и душевные движения, положительные с точки зрения человека XIX в., иными словами, облагородить образ индейца в соответствии с критериями европейской духовной культуры. Так, Аленкар и Гонсальвес Диас не скрывают, что индейцы приносили человеческие жертвы, но тут же показывают, что руководил ими всегда восторг перед воинскими доблестями противника (поэма Гонсальвеса Диаса «И — Жука — Пирама», что на диалекте тупи значит «Тот, кто достоин умереть»). Индеанисты приписывали индейцам понятия о любви, верности, рыцарском благородстве и пр., которые выработались в человеческом обществе лишь в эпоху, когда индивидуум уже выделился из первоначального коллектива. Бразильские индейцы в момент колонизации находились на гораздо более ранней стадии первобытнообщинного строя.

Модернизируя психологию индейцев, писатели в то же время стремились к достоверности изображения, использовали весь доступный тогдашней этнографии материал. Гонсальвес Диас составил первый словарь индейского диалекта тупи. Аленкар тщательно документирует свои книги, подробно описывает, ссылаясь на исследователей и путешественников, быт, утварь, обычаи и ритуалы индейцев. Особую проблему индеанизма составляла передача речи индейцев. Гонсальвес Диас конструировал речевую образность индейцев, исходя из своих представлений об их близости к природе, об их внутреннем мире, оттого образы его стихов иногда кажутся излишне прихотливыми, стилизованными. Аленкар пошел по другому пути: он ищет тропы, рожденные сознанием самих индейцев, и для этого использует топонимику, названия растений и животных, сложные слова, данные этимологии. На этих естественных языковых метафорах строит Аленкар речь своих персонажей. «Эта книга, — говорит Аленкар об «Ирасеме», — опыт или образец. В ней осуществлены мои мысли относительно национальной литературы; вы найдете здесь поэзию истинно бразильскую, прорастающую из языка дикарей».