Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю. [калибрятина]

Как и многие другие европейские христиане, Ричард был одержим идеей Третьего крестового похода, попытками вернуть Святую землю. Трубадуры и священники подстегивали энтузиазм, а отправлявшиеся в поход получали индульгенции (им отпускали все грехи, уже совершенные и будущие), им гарантировали пропуск в рай. Тем, кто не хотел идти в поход, вручали шерсть и ручную прялку с намеком на то, что, отказываясь сражаться, они ведут себя как женщины и могут теперь заняться прядением.

Ричард I был знаменит своим безрассудством в бою. Третий крестовый поход был пронизан ощущением того, что его участники творят историю и что Ричард исполнен решимости стать навеки прославленным. Отдельные стычки, такие как осада Акры, сразу воспевались в балладах. Три самых выдающихся мусульманских историка того периода: Баха ад-Дин, Имад ад-Дин аль-Исфахани и Ибн аль-Асир – рассказывали истории о его отваге и смелости. Рассказы о таких сражениях, как битва у стен Яффы, когда Ричард, семнадцать его рыцарей и около трехсот пехотинцев столкнулись с превосходящей армией султана, расходились по всему христианскому миру. Но высокомерие английского короля разозлило его союзников, уже рассерженных его славой и тем, что ему доставались лучшие трофеи. Как только им представилась возможность отомстить – несмотря на угрозу отлучения от церкви за нападение на союзника по крестовому походу, – они с готовностью за нее ухватились [223].

Согласно письму германского короля Генриха VI, императора Священной Римской империи, которое было отправлено королю Франции Филиппу 28 декабря 1192 г., трудности Ричарда начались с кораблекрушения недалеко от Венеции. Это означало, что ему пришлось передвигаться с небольшим количеством своих людей по суше, по вражеской территории, контролируемой его соперниками. Дважды чудом избежав плена, король Ричард был в итоге пленен «в доме с дурной репутацией» недалеко от Вены. Это сделал его кузен Леопольд, герцог Австрийский. «Теперь он в нашей власти, – закончил письмо император. – Мы знаем, что эта новость принесет вам счастье» [224].

Ричарда продержали заложником в Австрии в течение одного года, шести недель и трех дней. Его освобождение, о котором велись долгие переговоры, обошлось очень дорого. Цена королевской свободы, на которой сошлись в Вюрцбурге в День святого Валентина 1193 г., составила 100 000 фунтов. Сумму предстояло выплатить двумя платежами, а также предоставить императору Генриху на год пятьдесят галер и двести рыцарей. Сумма была астрономической, больше двойного годового королевского дохода [225].

Чтобы ее выплатить, требовались экстраординарные меры. В письме к своей матери Элеоноре в апреле 1193 г. Ричард умолял ее и своих юстициариев сделать все, что они смогут. Они сами могут сделать щедрый взнос, писал он, даже взять в долг, чтобы заплатить выкуп и «подать пример другим нашим подданным поступить так же». Налог на доход и на движимое имущество был немедленно поднят на 25 %, у церкви потребовали отдать всю золотую и серебряную посуду, и наконец, идя на все, чтобы собрать требуемую сумму, последовало обращение к любимому ордену Ричарда – цистерцианцам [226]. «Даже монахи Ордена цистерцианцев, – писал хроникер Уильям Ньюбургский, – которые до сей поры были освобождены от всех королевских налогов, были на этот раз серьезно обременены… Им надлежало заплатить налоги и даже отдать шерсть овец, которая для них – главное средство к существованию» [227].

Когда новость о пленении короля дошла до Англии, большой совет королевства отправил двух посланников-цистерцианцев в Германию, чтобы найти пропавшего монарха. Им это удалось. Они нашли короля в Оксенфюрте, маленьком неприметном городке недалеко от Вюрцбурга. Король принял монахов «любезно и радостно», они сообщили ему жизненно важные новости о предательстве брата и о том, что король Филипп нацелился на земли Ричарда на континенте.

Потребность Ричарда в деньгах была так велика, что она перевесила любую благодарность, которая еще могла остаться в его душе. По возвращении в Англию он забрал шерсть и этого года тоже. «Ибо, когда мы были отпущены императором, – сказал он аббатам, которые позже приехали к нему с визитом, – мы вернулись в большой бедности в нашу страну, и, полагаясь на вас в нашей острой необходимости, мы взяли у чужеземных купцов то, что они должны были за вашу шерсть, на наши необходимые цели» [228].

Цистерцианцы были вне себя от ярости. Томас Мертонский, хроникер и аббат монастыря Мо в Уэст-Райдинге Йоркшира, утверждал, что даже после того, как его обитель «отдала три сотни марок деньгами и ценностями, да будет известно, шерстью, чашами и другими сокровищами», более было взято «насилием и обманом, ибо они обещали все нам возвратить». Его слова подтверждает Хигден в XIV в. в своей «Универсальной истории»: «Забрали всю шерсть белых монахов и каноников». Это действительно было серьезно. Цистерцианцы более других религиозных орденов в Англии зависели от шерсти.