, Польша
[7] Cм.: Halecki O. La Pologne et l’Empire Byzantin// Byzantion. 1932. T. 7. P. 42–67.
. Именно с этими европейскими государствами Византия формировала прямые дипломатические контакты в первой четверти XV в. Выбор, по всей видимости, в немалой степени был обусловлен их реальным весом на европейской политической арене (тем более что Венгрия в 1410–1437 гг. в лице императора Сигизмунда Люксембургского была связана личной унией с Германской империей). В то же время такие крупные политические субъекты, как Англия и Франция, по причине продолжавшейся Столетней войны не имели возможности проявить себя в восточной политике и, очевидно, поэтому не представляли интереса для византийской дипломатии.
Из всего спектра отношений Византии и Запада наиболее полно в литературе представлена тема церковной унии, на которой данные отношения в конечном итоге и сфокусировались. Связанные с этим сюжеты эффективно осваивались в историографии на материалах истории Ферраро-Флорентийского собора. Последнее утверждение, правда, почти целиком следует приписать зарубежной историографической традиции. В отечественной литературе Флорентийская уния, в сущности, никогда серьезно не исследовалась. В российской дореволюционной, а позднее и в советской науке отношение к этому событию находилось под сильным влиянием идеологических штампов, имевших зачастую подчеркнуто антизападную направленность [8] Главная идея заключалась в том, что церковная уния между Византией и Римом оценивалась как акт грубого посягательства папского престола на самостоятельный статус восточной церкви, как беспринципный шаг со стороны византийской верхушки, поступившейся ради политических выгод интересами народа — см.: Удальцова 3. В. О внутренних причинах падения Византии в XV в. // Вопр. истории. 1953. Т. 7. С. 102–120.
. Это не только значительно упрощало историческую действительность, но и не оставляло возможности исследовать все многообразие взаимосвязей, возникавших между Византией и Западом в русле подготовки униатского собора.
Гораздо более значительный и ценный опыт накопила в этой области западная историография, чему в немалой степени способствовал широкий доступ к источникам. Отличительной ее чертой было изучение флорентийской унии в русле европейской истории; и главным выводом можно считать тот установленный факт, что все, связанное с унией, прямо или косвенно отразилось на внутреннем развитии римско-католической церкви, которая в последней четверти XIV в. вступила в период затяжного структурного кризиса. Принцип папского единодержавия был основательно подорван во время великой латинской схизмы, вызвавшей острую необходимость в проведении церковной реформы. Это требование легло в основу такого феномена, как соборное движение (конциляризм), поставившего во главу угла принцип подчинения папы церковному собору и переход от традиционной иерархической к корпоративной структуре церкви. Конциляризм предопределил практику Констанцского (1414–1418), затем Базельского (1431–1449) соборов — крупнейших церковных конгрессов первой половины XV в., на которых западная церковь подверглась глубокой трансформации. Предыстория Ферраро-Флорентийского собора начиналась в Базеле и Констанце, поэтому изучать ее в отрыве от западного исторического контекста невозможно. Уния с Востоком рассматривалась на Западе сквозь призму его внутренних проблем, и этот аспект стал одним из центральных в зарубежной историографии.
Такова концептуальная направленность имеющихся к настоящему времени работ по истории флорентийской унии, из которых наиболее фундаментальными являются монографические исследования Дж. Джилла (1959) [9] См.: Gill J. The Concile of Florence. Cambridge, 1959.
и А. Ляйдла (1966) [10] Cм.: Leidl A. Die Einheit der Kirchen auf den spatmittelalterlichen Konzilien: von Konstanz bis Florenz. Paderborn, 1966.
. На сегодняшний день можно считать достаточно глубоко изученным ход переговоров между Византией и Базельским собором, частью которых являлся визит в Константинополь руководителя дипломатической миссии Базеля Иоанна Рагузанского [11] См. последнюю монографию об этом историческом персонаже, где собрана вся библиография как о нем самом, так и о его творческом наследии: Stnka Z. Johannes von Ragusa: Kirchen- und Konzilsbegriff in der Auseinandersetzung mit den Hussiten und Eugen IV. Augsburg, 2000. См. также сноски 24–25 этой главы.
. Весьма основательно представлены эпизоды внутрицерковной борьбы на Западе по разным вопросам, относящимся к унии с греками. Однако специфика имеющихся работ состоит в том, что в изучении темы авторы делали акцент преимущественно на ее религиозных аспектах. Иными словами, горизонт исследования, как правило, не выходил за рамки церкви. Исследователи пришли к выводу о том, что союз Византии с папством помог последнему одержать верх над реформаторским соборным движением (конциляризмом). Вместе с тем явно недостаточно разработан вопрос о значении этого факта в аспекте международных и межгосударственных отношений на Западе. Это важная проблема, тем более что соборы в качестве своеобразных международных форумов тесно соприкасались с подобной проблематикой. До сих пор, однако, нет стройного представления о том, как проблема церковной унии была связана с политической сферой, тенденциями общеевропейской политики.
Читать дальше