Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

Правая грамота Геронтия не содержит никакой характеристики тех, кто в составе монастырской братии хлопотал в свое время перед князем Михаилом Андреевичем о смещении Филофея и возвращении Касьяна. Во всяком случае они, как и те, кто поддерживает игумена Нифонта (по словам летописца, «новоначальные» старцы и «чмуты»), радеют именно за «старину» — монастырскую традицию, тесно связанную со «стариной» удельно-княжеской. Вполне возможно, что именно эти старцы — выходцы из феодальных верхов Верейско-Белозерского удела, в наибольшей степени заинтересованных в его сохранении. Отсюда их активная поддержка «старины» — княжеских прав на монастырь.

Важнейший момент в летописной характеристике «брани» о Кирилло-Белозерском монастыре — позиция удельного князя и митрополита. Оба они полностью на стороне «новоначальных» и их требований. «Повинуяся князю Михаилу», митрополит дает монастырю грамоту, «что князю ведати монастырь и ростовскому архиепископу в него не вступатися». [24] ПСРЛ. Т. 24. С. 197. — Вероятно, имеется в виду уже известная нам правая грамота.

Как мы видели, не удельный князь, а архиепископ переходит в наступление, властно нарушает «старину», засылая в монастырь своих должностных лиц и вторгаясь в судебную компетенцию князя. Думается, что конкретные факты, изложенные в правой грамоте, заслуживают большой степени доверия. Однако это противоречие в оценке поводов конфликта не только не меняет существа дела, но, напротив, еще больше подчеркивает политический характер «брани». [25] По справедливому замечанию Я.С. Лурье, «грамота… не дает оснований сомневаться в том, что исход спора и расстановка сил описаны летописью правильно» ( Лурье Я.С. Идеологическая борьба… С. 55). Это конфликт, связанный с существенным нарушением прав удельного князя, с наступлением на удельную «старину».

Итак, по грамоте митрополита Кириллов монастырь полностью остается в подчинении своего удельного князя. Этого и добивалась в первую очередь партия мнимых «новоначальных» (фактически консерваторов). В лице Кириллова монастыря князь, борющийся за сохранение остатков самостоятельности и территории своего удела, сохраняет под своей властью могущественного церковного вассала, обладающего огромными материальными средствами и еще большим нравственным авторитетом. Победа князя в значительной мере способствует укреплению его политических и идеологических позиций и в такой же мере затрудняет для великокняжеской власти проведение ее политики наступления на удел. С точки зрения основной. генеральной, линии правительственной политики — борьбы за централизацию государства — победа удельного князя над архиепископом может рассматриваться только как акт, направленный против интересов Москвы. Отсюда острота политического конфликта, вспыхнувшего по поводу «брани» о монастыре.

В отличие от митрополита, целиком поддержавшего удельного князя и его сторонников в Кирилловом монастыре, архиепископ Вассиан обратился к авторитету великого князя: он «нача суда просити с митрополитом по правилом». Великий князь «послав» к митрополиту, «митрополит же не послуша его». Таким образом, митрополит не только выступил на стороне удельного князя и активно поддержал удельную «старину», но и ослушался распоряжения главы Русского государства. Это едва ли не первый в XV в. зафиксированный летописцем акт открытого неповиновения руководителя церкви государственной власти. «Брань» о Кириллове монастыре тем самым приобрела новое значение — конфликт архиепископа с митрополитом перерос в открытую конфронтацию между последним и государственным руководством. Наметилась характерная расстановка сил: хранители удельной традиции, оппозиция в стенах монастыря, удельный князь и Митрополит — на одной стороне, архиепископ и великий князь (фактически нарушающие «старину») — на другой. По существу своему это конфронтация между удельно-клерикальной оппозицией и политической линией государственной централизации.

В этой конфронтации позиция великого князя оказалась бескомпромиссной. Он своей властью аннулировал грамоту митрополита князю Михаилу Андреевичу на Кириллов монастырь («посла взяти грамоту митрополичью у князя Михаила») и распорядился о созыве церковного собора для обсуждения жалоб архиепископа на митрополита («повеле собору быти всем епископом и архимандритом на Москве, и дасть суд архиепископу на митрополита»). [26] ПСРЛ. Т. 24. С. 197. Угроза соборного суда заставила митрополита капитулировать — он «умолиша» великого князя. Конфликт о Кирилловом монастыре закончился на данном этапе полной победой великокняжеской власти и сторонников ее централизаторской политики: великий князь «умири митрополита с архиепископом, а грамоту издрав, а Кирилов монастырь указаша ведати по старине ростовскому архиепископу во всем». [27] Там же.