Ахрор Мухтаров - Хрестоматия по истории Таджикской ССР

Между Ходжендом и Канд-и Бадамом раскинулась степь, называемая Ха-Дервиш. В степи этой всегда дует ветер; на восток, в Маргинан, мчится вeтep оттуда; на запад, в Ходженд , ветер дует оттуда. Сильные бывают там вихри. Говорят, будто несколько дервишей попали в эту пустыню в сильный ураган. [Их разметало], и они не могли найти друг друга; стали кричать: «Ха, дервиш, ха, дервиш», пока все не погибли. С тех пор эту пустыню и называют Ха-Дервиш.

Самарканд — удивительно благоустроенный город. У этого города есть одна особенность, которая редко встречается в других городах: для каждого промысла отведен отдельный базар и они не смешиваются друг с другом. Это прекрасный обычай. Есть там хорошие пекарни и харчевни.

Лучшая бумага в мире получается из Самарканда, вся вода для бумажных мельниц приходит с Кан-и Гила. Кан-и Гил находится на берегах Сиях-Аба, этот ручей называют также Аб-и Рахмат. Еще один самаркандский товар — малиновый бархат. Его вывозят во все края и страны.

Вокруг Самарканда расположены прекрасные поляны. Одна известная поляна — это поляна Кан-и Гил; она тянется к востоку от Самарканда, слегка уклоняясь к северу, и простирается на один шери. Ручей, который называют также Аб-и Рахмат, протекает посреди Кан-и Гила; воды таи будет на семь — восемь мельниц.

В Самаркандской области есть хорошие туманы и округа. Большой округ под пару Самаркандской области — Бухарский. [Бухара] от Самарканда в двадцати пяти йигачах пути на запад. От Бухары тоже зависит несколько туманов. Это прекрасный город. Плоды там изобильны и превосходны, очень хороши дыни. Нигде в Мавераннахре не бывает так много дынь и таких отличных, как в Бухаре. Хотя в области Ферганы, в Ахси, есть сорт дынь, называемый мир-и тимури, которые слаще и нежнее бухарских, но в Бухаре много дынь всяких сортов и они хороши. Бухарские сливы также знамениты; таких слив, как бухарские, нет нигде. Их очищают, сушат и вывозят в качестве подарка из одной области в другую. Эти сливы — прекрасное послабляющее лекарство.

В Бухаре много кур и гусей. В Мавераннахре нет вин крепче, чем бухарские вина. Когда в Самарканде я в первый раз пил вино, то пил бухарское вино.

Когда после семимесячной осады мы с большими трудами взяли Самарканд, впервые вступили туда, то воинам попала в руки кое-какая добыча. Кроме одного Самарканда, все прочие области (уже раньше) подчинились мне или Султан Али мирзе; эти покорившиеся области не подобало грабить, да и как можно было бы что-нибудь добыть из местностей, подвергшихся такому опустошению и разорению?

[Скоро] добыча воинов иссякла; при взятии Самарканда город был до того разорен, что [жители] нуждались в семенах и денежных ссудах. Как получить оттуда что-нибудь?

По этим причинам воины терпели большие лишения, а мы ничего не могли им доставить. Стосковавшись к тому же по своим домам, они начали убегать по одному, по двое. Первым, кто сбежал, был Хан Кули, сын Баян Кули, за ним — Ибрахим Бекчик. Моголы сбежали все до одного, потом Султан Ахмед Танбал тоже убежал.

Мы несколько раз ходили на Самарканд и Андиджан, но никакого дела не получилось, и мы снова вернулись в Ходженд . Ходженд — незначительное место; сотня или две нукеров прокормятся там с трудом. Как же может муж с большими притязаниями спокойно сидеть там?

Мухаммед Хусейн Гурган Дуглат находился в Ура-Тепа; вознамерившись итти на Самарканд, я послал к нему людей и вступил с ним в переговоры. Мы просили его временно, на эту зиму, отдать нам Пешагир — одно из селений Яр-Яйлакского тумана, которое входило во владения досточтимого Ходжи (Ахрара), но во время безвластия перешло в руки Мухаммед Хусейн Дуглата. [Мы хотели], расположиться там и передвигаться по Самаркандской области, сколько сможем.

Мухаммед Хусейн Мирза согласился, я выступил из Ходженда и направился в Пешагир. Дойдя до Замина, я заболел горячкой; несмотря на горячку, я выступил из Замина и, быстро пройдя торной дорогой, подошел к Рабат-и Ходжа с тем, чтобы приставить к стенам лестницы и внезапно захватить крепость Рабат-и Ходжа, местопребывание даруги Шавдарского тумана. Мы пришли туда утром, но жители проведали об этом, мы снова отступили и, нигде не останавливаясь, пришли в Пешагир. Несмотря на горячку я проделал путь в тринадцать-четырнадцать йигачей, испытывая сильные страдания и тяготы.

Ходженд [как уже сказано], — незначительное место, там с трудом может прокормиться один бек. Почти полтора года мы находились там с семьей и домочадцами. Тамошние мусульмане в то время тоже по мере возможности несли расходы [по нашему содержанию] и оказывали услуги без упущений. С каким же лицом я опять пойду в Ходженд, да и что станет человек делать, придя в Ходженд?