Матвей Фролов - И снова к микрофону выхожу...

До конца своей жизни был в строю Павел Петрович Семячкин. Неутомимый, энергичный, он работал внештатным инструктором Калининского райкома партии, все время что-то придумывал, будоражил людей, беспокоился о ком-то...

Коммунист Петр Иванович Старосельцев — тоже активный общественник, участвует в работе заводского совета ветеранов, помогает молодежи.

Это — отцы. А дети?

Сыновья первых кавалеров ордена Ленина также металлисты, иначе и быть не могло. Оба были рабочими, учились в заводском втузе. Младший Семячкин — конструктор водяных турбин, несколько лет монтировал на Дунае для наших румынских друзей турбины, изготовленные на берегах Невы.

Кстати сказать, на заводе, где еще в тридцатые годы использовались чертежи иностранных фирм и опыт иностранных специалистов, прекрасно справляются сейчас с заказами Англии, Франции, Индии и других стран. А некоторые типы ленинградских турбин вообще не имеют себе равных в мире.

Когда принимался первый встречный план, у многих рабочих не было даже начального образования. А что такое коллектив Металлического сегодня? Здесь каждый шестой — рационализатор, каждый третий — учится.

Только за последние десять лет заводской втуз подготовил без отрыва от производства многие сотни квалифицированных инженеров. Среди работников завода — 33 доктора и кандидата наук. Вот какая арифметика!

На одном из листков моей записной книжки рядом два автографа, которые непосвященному трудно сразу расшифровать: «Ляпидевский плюс Карина». Что это значит?

В 1934 году в Арктике был раздавлен льдами ледокольный пароход «Челюскин». Большая группа моряков и пассажиров оказалась на льдине. Стойко и мужественно переносили челюскинцы трудности этого необычного дрейфа. Страна принимала все необходимые меры для спасения людей. Из разных районов в ледовый лагерь посылались самолеты. И первой из жителей лагеря была вывезена родившаяся незадолго до этого в Карском море дочь направлявшихся на зимовку полярников Васильевых. Назвали девочку по «месту рождения» Кариной.

Так вот, Карину вывез со льда летчик Анатолий Ляпидевский, Герой Советского Союза, которому позже была вручена Золотая Звезда № 1.

Прошли годы, прошла война, Карина — опытный геолог, сама стала матерью; Ляпидевский получил генеральское звание. Несколько лет назад они встретились в Ленинграде на телевизионном «Голубом огоньке», репортаж с которого мне пришлось вести.

Вот о чем напоминают два автографа в моей записной книжке и запись в звуковом блокноте. Представьте себе такой разговор:

— Я очень рада, очень рада, что наконец-то мы встретились, давно хотела с вами повидаться...

— Я, когда вас увидел, не сразу узнал.

— А я здорово выросла?

— Вот именно, припоминаю сейчас время, когда держал вас на руках, а теперь даже «ты» неудобно говорить...

— Что вы, пожалуйста, обязательно только на «ты». Хотите, я вам покажу свой паспорт, ведь вы его, конечно, не видели...

Карина показала А. Ляпидевскому паспорт, где в графе «Место рождения» сотрудники милиции записали: «Карское море».

После челюскинской эпопеи продолжалось освоение Арктики. В Центральном полярном бассейне была организована первая в мире дрейфующая станция «Северный полюс». На ней работала четверка отважных — И. Папанин, Е. Федоров, Э. Кренкель, П. Ширшов. Дважды Герой Советского Союза И. Д. Папанин приезжал в Ленинград, когда отмечалось тридцатилетие первой дрейфующей станции.

Я расшифровал запись выступления Ивана Дмитриевича:

— Товарищи, родные! Лучше бы еще пять лет дрейфовать, лишь бы не выступать, честное слово... Я с большим удовольствием приехал в Ленинград, мы очень обязаны городу Ленина, его замечательному народу. Кто нас первый принял со льдины? В тридцать восьмом году «Ермак» пришел именно в Ленинградский порт. С какой теплотой нас встретили ленинградцы! Вы не представляете себе, что мы испытывали. Быть представителями Советского Союза, полпредами на Северном полюсе — большая честь. Ведь мы осуществляли мечту человечества. Не поверил бы никто до этого, что можно девять месяцев дрейфовать на льдине, девять месяцев полярная ночь...

Иван Дмитриевич Папанин расписался в моей записной книжке, и это послужило началом «коллекции» полярных автографов.

У меня в блокноте имеются автографы начальников всех дрейфующих станций «Северный полюс» — от первой папанинской до наших дней (теперь работает уже двадцать четвертая станция).