Сергей Аверинцев - История Византии. Том III

«Морейская хроника» состоит из двух частей. Первая — точнее назвать ее вводной — рассказывает довольно коротко о Первом и Четвертом крестовых походах, вторая и основная часть — посвящена событиям на Пелопоннесе в 1205–1292 гг. Помимо политической истории, «Морейская хроника» содержит массу данных о социальных и правовых отношениях на покоренном Пелопоннесе [34] CM. P. I. Zepоs. Το διχαιον εις το Χρονιχον του Μορεως — EEBS, 18, 1948, σελ. 202–220. и является ценнейшим источником для изучения взаимоотношений между латинскими завоевателями и греческим населением.

К более позднему времени относится хроника Михаила Панарета, освещающая историю Трапезунда в 1204–1426 гг. [35] A. Xаханов. Трапезундская хроника Михаила Панарета. М., 1905. Новое издание: Μιχαηλ του Παναρετου Περι των Μεγαλων Κομνηνων ed. O. Lampsides. Athenai, 1956. , и кипрская хроника Леонтия Махеры, в которой после беглого обзора древнейших событий автор излагает историю 1359–1432 гг. [36] Leontios Makhairas. Recital concerning the Sweet Land of Cyprus, vol. I–II, ed. R. Dawkins. Oxford, 1932. Существует также локальная эпирская хроника, известная под ошибочным наименованием «Истории» Комнина и Прокла [см. L. Vranoussis. Deux historiens byzantiris qui n'ont jamais existe: Comnenos et Proclos. — «'Επετηρις του Μεσαιωνιχου 'Αρχειου» 12, 1962 (1965)]. Хроника Махеры написана православным греком, жившим под властью крестоносной династии Лузиньяьов и, подобно «Морейской хронике», — на разговорном языке, с использованием французских и итальянских терминов.

От всего периода XIII–XV вв. сохранилось большое количества публицистических произведений. Как и ранее, в византийской публицистике огромное место занимают традиционные темы: богословская полемика и славословие в адрес императоров. Однако все отчетливее пробивает себе путь публицистика нового типа: то более, то менее завуалированная полемика с политическими противниками, критика пороков общественного строя, предложения реформ.

После Николая Месарита, деятельность которого началась еще до 1204 г., крупнейшим византийским публицистом XIII в. был Никифор Влеммид, наставник никейского императора Феодора II Ласкарисаи основатель монастыря близ Эфеса [37] Основная публикация: Nicephori Blemmydae curriculum vitae et carmina, ed. A. Heisenberg. Lipsiae, 1896. См. о нем: В. И. Барвинок. Никифор Влеммид и его сочинения. Киев, 1911. . Ему принадлежит, помимо многочисленных писем и богословских сочинений, выдержанное вполне в традиционном духе «Слово, именуемое Царская статуя» — описание доблестей, свойственных государю. Но некоторые новые черты отличают наиболее значительные произведения Влеммида — две его краткие автобиографии, написанные в 1264–1265 гг. и посвященные оправданию его деятельности: хотя в прославлении своего героя Влеммид прибегает к традиционным агиографическим приемам (в том числе к рассказу о чудесах), то обстоятельство, что этот герой — он сам, придает его сочинению оттенок нового, наступающего периода.

Тот же интерес к человеческой личности вызвал к жизни и другую автобиографию — младшего современника Влеммида, Григория Кипрского, занимавшего патриарший престол в 1283–1289 гг. [38] Издана: PG, t. 142, col. 20–29.

На рубеже XIII и XIV в. много писали два видных политических деятеля: Никифор Хумн, ученик Григория Кипрского, и великий логофет Феодор Метохит. Первоначально единомышленники и друзья, они примкнули затем к разным группировкам господствующего класса и вступили в острую полемику, которая — что характерно для Византии вообще — внешне была посвящена чисто научным вопросам: политический смысл борьбы был скрыт за проблемами астрономии и стилистики [39] I. Sevcenko. Etudes sur la polemique entre Theodore Metochite et Nicephore Choumnos. Bruxelles, 1962. О Метохите см. H.-G. Beck. Theodoros Metochites. Die Krise des byzantinischen Weltbildes im 14. Jhdt. Munchen, 1952; A. Gigante. Teodoro Metochites critico letterario. — Rivista di Studi bizantini e neoellenici, 2–3, 1965–1966. См. о Хумне: J. Verpeaux. Nicephore Choumnos, homme d'etat et humaniste byzantin. Paris, 1959. .

Обострение политической борьбы в середине XIV столетия естественным образом приводит к обнажению существа споров: предметом дискуссии становятся наболевшие вопросы общественных отношений. Наиболее резко поднимает в это время социальные проблемы Алексей Макремволит, критикующий язвы современного ему порядка в «Диалоге богатых и бедных» [40] I. Sevсenko. Alexios Makrembolites and his «Dialogue between the Rich and the Poor». — ЗРВИ, 6, 1960, p. 187–228. . Острую полемику вызвало движение зилотов в Фессалонике. Нет сомнений, что идеологи восставших издавали трактаты и речи в защиту своих преобразований — однако зилотская публицистика до нас не дошла. Зато антизилотские сочинения сохранились — в том числе написанные виднейшими риторами того времени Димитрием Кидонисом и Григорием Паламой. Долгое время наиболее важным источником по истории зилотского движения считалась обвинительная речь Николая Кавасилы — однако исследования последних лет показали, что это произведение скорее всего относится к иным событиям [41] I. Sevсеnko. Nicolas Cabasilas' «Anti-Zealot» Discourse: A Reinterpretation, — DOP, 11, 1957, p. 79–171. См. также ответ И. Шевченко на возражения критиков: I. Sevcenko. A Postscript on Nicolas Cabasilas' «Anti-Zealot» Discourse. — DOP, 16, 1962, p. 403–408, где указана литература вопроса. Кавасиле принадлежат также письма, трактат против ростовщичества и ряд других сочинений. См. R. Guilland. La correspondance inedite de Nicolas Cabasilas. — BZ, 30, 1929/30, p. 97–102; idem. Le traite inedit «Sur l'usure» de Nicolas Cabasilas — «Εις μνημην Σπ. Λαμπρου». Athenai, 1933. .