Сергей Аверинцев - История Византии. Том III

Сочинение Григоры называется «Ромейская история» [26] Nicephori Gregorae Byzantina historia, ed. J. Schopen (далее — Greg.), v. I–II. Bonnae, 1829–1830. Русский перевод: Никифор Григора. Римская история. СПб., 1862. О рукописях Григоры см. I. Sevсеnkо. Some Autographs of Nicephorus Gregoras. — ЗРВИ, 8/2, 1964. Письма Григоры частично изданы: Correspondence de Nicephore Gregoras, ed. R. Guilland. Paris, 1927. Основная монография: R. Guilland. Essai sur Nicephore Gregoras. Paris, 1926. . Первая, сравнительно небольшая, часть ее посвящена периоду от 1204 до 1320 г. Здесь Григора основывается преимущественно на Акрополите и Пахимере, хотя и привлекает некоторые дополнительные источники. Значительно более подробно изложен период от 1320 г. до 1359 г.: в этой части Григора из хрониста превращается в мемуариста. Всего обстоятельнее повествует он о церковной борьбе. Его оценки субъективны. Живость наблюдений в значительной мере ослаблена архаистической тенденцией, сознательным подражанием языку и стилю Платона, использованием архаичных этнонимов.

Иоанн Кантакузин — один из энергичнейших защитников интересов византийской феодальной знати (о его политике см. ниже, гл. 9) — написал свою «Историю» [27] loannis Cantacuzeni historiarum libri IV, ed. J'Schopen, v. I–III. Bonnae, 1828–1832. Кроме «Истории», Кантакузину принадлежат и другие сочинения — речи и письма (см., например, J. Darrouzes. Lettre inedite de Jean Cantacuzene relative a la controverse palamite. — REB, 17, 1959, p. 7–27). Единственная монография о нем: V. Раrisоt. Cantacuzene, homme d'etat et historien. Paris, 1845 — устарела. См. также: R. J. Lоenertz. Ordre et desordre dans les Memoires de Jean Cantacuzene. — REB, 22, 1964, p. 222–237. в откровенной полемике с Григорой. Его сочинение охватывает период от 1320 до 1356 г. (изредка затрагивая, и несколько более поздние события) и начинается с уверения, что автор (он скрывается под псевдонимом Христодул) будет писать без гнева и пристрастия, только о том, что сам видел и пережил. Но вопреки этому утверждению «История» Кантакузина — одна из наиболее пристрастных книг в византийской историографии: все изложение сосредоточено вокруг личности Кантакузина; верно рисуя детали, автор придает им ложную окраску, приукрашивая собственную роль в событиях. Оказывается, он всегда действовал из чистых побуждений и самые насилия его сторонников были необходимыми и полезными.

Односторонняя и пристрастная книга Кантакузина, однако ж, основана на документах (некоторые из них даже приводятся в те кете) и написана человеком, стоявшим в центре событий, к тому же человеком трезвым, наблюдательным и умеющим живо и образно представить борьбу человеческих страстей.

История последнего столетия жизни Византийской империи известна по сочинениям четырех греческих историков, переживших падение Константинополя и писавших уже тогда, когда Византия перестала существовать. Естественно, что это обстоятельство придало оттенок трагичности их книгам: оплакивание блестящего прошлого — лейтмотив этих сочинений, несмотря на все различие политических воззрений их авторов.

Дука, нашедший себе приют на службе генуэзского дома Гаттелузи, владевшего Лесбосом, сохранил из этих историков всего отчетливее тот ортодоксально-монашеский взгляд, согласно которому исторические события определяются прямой вол ей провидения. Его сочинение, начинающееся от Адама, становится подробным лишь с 1391 г. и завершается рассказом о событиях 1462 г. [28] Duсas. Istoria turco-bizantina, ed. V. Grecu. Bucuresti, 1958. См. о нем: E. Черноусов. Дука, один из историков конца Византии. — ВВ, XXI, 1914 (1915), стр. 171–221. Дука ненавидит турок и остается православным по своим конфессиональным убеждениям. Вместе с тем он сторонник унии и винит непримиримых противников латинского Запада в неудаче борьбы против османов. Опытный дипломат, знаток итальянского и турецкого языков, Дука хорошо осведомлен о событиях своего времени и старается быть объективным; он не пренебрегает народными оборотами речи, смело вводит в рассказ турецкие и итальянские термины и создает живое описание событий. Повествование о взятии Константинополя читается с захватывающим интересом.

Сочинение его современника Георгия Сфрандзи (раньше его имя писали Франдзи) дошло до нас в двух редакциях — краткой и распространенной; последняя, по-видимому, принадлежит не Сфрандзи, а монемвасийскому митрополиту Макарию. Краткая редакция охватывает период от 1413 до 1477 г., распространенная включает, помимо ряда вставок, также рассказ о событиях начиная с 1258 г. [29] Обе версии изданы Georgios Sphrantzes. Memorii, ed V. Grecu. Bucuresti, 1966. Cм. V. Grecu. Das Memoirenwerk des Georgios Sphrantzes. — «Actes du XIIе Congres International d'Etudes byzantines», t. II. Beograd, 1964, p. 327–341. Как и Дука, Сфрандзи хорошо осведомлен о событиях своего времени. Однако он служил не итальянцам, а византийским правителям и после падения Константинополя нашел себе приют в монастыре на острове Корфу; у Сфрандзи поэтому нет и следа того сочувствия унии, которое отличает Дуку: он осуждает не только турок, но и латинян.