Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

Монография Бескровного, хотя и не лишенная многочисленных достоинств, также была призвана рассеять все сомнения читателей в «наполеоновском поражении» при Бородине. По его мнению, Наполеон вынужден был подчиниться воле Кутузова, «французская армия не проявила воли к победе и энтузиазма», неприятельские потери составили 58 578 солдат и 49 генералов, в то время как русские – 38 506 солдат и офицеров и 22 генерала. Бородино, утверждал автор, явилось завершающим этапом оборонительного периода войны, а «Кутузов одержал под Бородином полную победу, разрешив поставленные стратегические и тактические задачи». В статье о Бородинском сражении, опубликованной в 1962 г. в журнале «История СССР», Бескровный, в отличие от монографии, специально остановился на историографии вопросов, связанных с Бородинским сражением. Весьма вольно трактуя позиции дореволюционных историков, автор утверждал, что в представлении Бутурлина, Михайловского-Данилевского и Богдановича Бородино завершилось победой Наполеона. Якобы только декабристы и революционные демократы противостояли такой трактовке результатов битвы и «не сомневались в том, что сражение под Бородином было победой русских». По его мнению, поколение «буржуазных историков», призывая покончить с «героической легендой 1812 г.», не создало, однако, «стройной концепции войны и Бородинского сражения, продолжая считать его со стороны русских “очистительной жертвой”». Только советские историки «на основе широкой источниковедческой базы доказали, что Бородинское сражение является победой русской армии, что оно входит в общий замысел Кутузова». Поразительно, насколько смело Бескровный искажал позиции своих предшественников, пытаясь скрыть тот очевидный факт, что его собственная концепция отнюдь не противостояла «дворянским историкам», но была последовательным воплощением их главных идей!

Единственной попыткой противостоять этой юбилейной волне про-патриотической литературы была статья подполковника в отставке А. Кочеткова [443]. Автор, справедливо поставив под сомнение знание Бескровным, Гарничем и другими авторами последнего десятилетия элементарных основ тактики начала XIX в., выступил против того, чтобы считать, будто замысел Наполеона и сам ход сражения были заранее предусмотрены Кутузовым. Несмотря на очень незначительное превосходство французов в численности войск и явно уступая русским в артиллерии, Наполеон «создавал на всех пунктах атаки… превосходство, доходящее до подавляющего…». Признавая, что к концу сражения французские войска оставили батарею Раевского и «флеши» (в действительности это было не так), Кочетков тем не менее отверг утверждение ряда русских и советских историков, будто французы отошли за Колочь. Статья Кочеткова осталась почти не замеченной.

«Концепция» Бородина, утвердившаяся в послевоенное время, особенно благодаря деятельности Бескровного, получила в конце 60-х гг. некоторую корректировку в работах Павла Андреевича Жилина (1913–1987), в дальнейшем генерал-лейтенанта, начальника Института военной истории МО СССР, с 1968 г. – члена-корреспондента АН СССР [444]. Хотя и опираясь в основном на русские источники, но все же используя четыре документа из «Архива исторической службы французской армии» (приказ Бертье о перекличке в Гжатске, историческую справку о действиях 9-го линейного полка, список убитых офицеров Великой армии 7 сентября и материалы опроса русских пленных), Жилин сделал вывод о том, что Бородино все же не обеспечило коренного перелома в ходе всей войны. Тем не менее, как считал автор, Бородино нанесло смертельный удар Великой армии, которая потеряла убитыми и ранеными более 50 тыс. человек, в то время как русские потери достигли 44 тыс., и «понесла невосполнимый моральный ущерб». Автор категорически, вступая в полемику с англичанами К. Даффи и Д. Чандлером и французом Э. Терзеном, отверг мнение о том, что Наполеон, вследствие болезни, не проявил во время боя должной энергии.

175-летняя годовщина Бородина ознаменовалась выходом целого ряда работ, авторы которых в большинстве полностью сохранили свою приверженность выводам Бескровного с учетом корректировок Жилина [445]. Но в некоторых публикациях наметилась все же тенденция к явному отходу от поверхностно-патриотических мифов [446]. Цельная работа Николая Алексеевича Троицкого, вышедшая в 1988 г., закрепила существование этой последней тенденции [447]. Троицкий счел исключительно важным подвергнуть основные тезисы о Бородинском сражении, закрепившиеся в советской литературе, беспристрастной проверке на основе сопоставления отечественных и зарубежных данных. Он пришел к выводу, что формально численный перевес к началу генеральной баталии был на стороне русских (154,8 тыс. человек, из которых только 115,3 тыс. было регулярных войск, против 134 тыс. солдат Наполеона). Но потери оказались несопоставимыми: французские – в пределах от 20 до 30 тыс. (автор привел официальную цифру потерь Великой армии, обратившись к Деннье, – 28 086 человек), русские – 45,6 тыс. человек. «Наполеон диктовал ход сражения, – утверждал Троицкий, – атакуя все, что хотел и как хотел, а Кутузов только отражал его атаки…» Французский император хотя и не реализовал «главной своей задачи» разгрома русской армии, но добился материального успеха. Однако и за русскими автор признал победу – «не в материальном, а в моральном и даже в политическом отношении». Вместе с тем в целом убедительные выводы Троицкого нередко сочетались с воспроизведением типичной «советской» схемы сражения – со знаменитыми восемью атаками Багратионовых «флешей», с устоявшимся хронометражем событий и без живой, достоверной картины действий противников русских войск. В своей новой работе «Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты» [448]Н. А. Троицкий постарался привлечь ряд новых данных с опорой на исследования по Бородину А. А. Васильева и Л. Л. Ивченко, А. И. Попова и других отечественных историков. Автор принял выводы этих исследователей о падении «флешей» уже к 10 часам утра в результате 3-й атаки и, в целом, внес коррективы в описание Бородинского сражения.