Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

128

Судья не был ни judge in equity, ни мировым судьей английского образца - он, скорее, был олицетворением власти на местном уровне и обладал нравственным авторитетом, аналогичным авторитету государя на уровне империи. Потому-то один юрист справедливо написал, что существование совестного суда задержало введение в России Rechtsstaat 5. Это было неожиданным или прямо парадоксальным результатом усилий Екатерины превратить русское общество в "сословное". Но это был логический парадокс, так как он проистекал из ошибочной концепции органического, независимого развития гражданского общества и в то же время ведущей роли государства в преобразовании общества. Тем самым гражданское общество было лишено свода строго сформулированных, устойчивых и взаимосвязанных законов, применяемых независимой судебной властью.

В заключение можно задать вопрос, могло ли "сословное" общество возникнуть как результат законодательного решения? Так как русское общество или хотя бы его верхи уже обладали чувством собственного самосознания, опиравшимся на "сословия" и промежуточные группы, не следовало ли правительству удовольствоваться тем, что просто облегчить его развитие и постепенную эволюцию? Для этого следовало предоставить гораздо большую свободу действий частным лицам и законно учрежденным группам, чем та, которую готовы были дать Екатерина II и ее наследники. Я, кстати, не думаю, что главной причиной этой нерешительности было существование крепостного права. Этот фактор, конечно, ограничивал государственную деятельность, но правительство спокойно могло передать вопросы крепостного права в руки помещиков, что часто и делалось, в частности по прусскому образцу. Для этого пришлось бы дать больше воли дворянству. Но дворянство не было готово принять ни эту свободу, ни эту задачу, оно еще нуждалось в защите и покровительстве государства, потому что боялось крестьян. Учитывая в

129

особенности его традиции, служебные интересы, бедность и культурную отсталость, никак нельзя себе представить провинциальное дворянство без государства, которое стояло за его спиной. Так оно само принимало свое подчиненное положение и отсутствие корпоративной независимости.

Кроме того, "сословное" общество становилось все большим анахронизмом - достаточно проследить за эволюцией стран Западной и Центральной Европы. Оно перестало быть моделью для великой державы, которая в конце XVIII века считала себя современной или хотя бы идущей по пути модернизации. Оно шло вразрез с нараставшей силой индивидуализма, прежде всего в экономической и культурной жизни. Росту индивидуализма в России значительно способствовала Екатерина. Можно даже сказать, что это было общим направлением ее царствования и что она сознательно и методически следовала ему, правда, почти исключительно в культурной и социальной сферах. Однако именно эта политика привела к некоему парадоксу, к противоречию, последствия которого сыграли важнейшую роль в развитии отношений между государством и обществом как в течение первых десятилетий после смерти императрицы, так и для последующих поколений.

КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ

Екатерина II была без ума от умственной жизни почти во всех ее формах. Как рассказано в ее мемуарах, в течение долгих лет шаткого существования, когда ее держали в стороне от двора Елизаветы, замужем за ребенком, который ее не любил и к которому она могла испытывать лишь презрение и отвращение, книги были ее

130

единственным прибежищем и утешением - любовные похождения не оказали почти никакого влияния ни на ее образ мыслей, ни на политику. Неудивительно, что, придя к власти, она энергично поддерживала и поощряла культурную жизнь страны, притом не только в своем ближайшем придворном окружении, но и вне его - в столицах и в провинции. Она либо давала ей общее направление, либо помогала субсидиями и поддержкой -прямо или через своих чиновников и фаворитов. Мы уже упомянули о распространении общественных и частных школ. Кроме того, важно подчеркнуть, что Екатерина поощряла систематическое внедрение новой педагогики, основанной на трудах Локка, Виланда, Базедова и, хотя прямо не называемого, Жан-Жака Руссо. Были созданы новые школы, учебные заведения и пансионы для учащихся дворян, провинциальные кадетские корпуса, Смольный институт благородных девиц. Благодаря назначению русских профессоров, в деятельность Московского университета влились новые силы; чтобы побудить дворянских детей к ученью, при университете был создан Благородный пансион, а выпускникам университета обещана быстрая карьера. Академия наук была преобразована и стала, главным образом, исследовательским центром. Список тех, кто обогатил русскую литературу и культурную жизнь на заре XIX века, неопровержимо доказывает, что педагогическая и культурная политика императрицы оказалась успешной. Напомним, что новая педагогика стремилась к созданию нового человека -просвещенного подданного Российской Империи, который, вдобавок, играл бы активную и полезную роль в творческой и производственной жизни, внося этим свой вклад в неустанный духовный и материальный прогресс динамичного общества.