Ариф Алиев - Иран vs Ирак - история и современность

Вымученная присяга Йазиду была воспринята большинством мусульман без особого энтузиазма. Его образ жизни, пристрастие к развлечениям, охоте и пирушкам никак не увязывались в их сознании с образом «заместителя посланника Аллаха». И тем не менее все шло к тому, чтобы во главе Омейядского халифата стал человек, впервые в истории ислама объявленный вали ахд , т. е. наследником власти при жизни повелителя правоверных. С этого момента все последующие халифы уже не избирались, как ранее, а определялись или назначались на основании либо воли предшественника, либо принадлежности претендента к правящему роду или династии.

Среди тех, кто поначалу отказался присягнуть Йазиду, были сыновья «праведных» халифов — Абд ар-Рахман ибн Аби Бакр, Абдаллах ибн Омар, аль-Хусейн ибн Али, а также Абдаллах ибн аз-Зубайр и Аиша. Нейтральную позицию занял Абдаллах ибн аль-Аббас.

Узаконенная передача власти по наследству сводила до минимума круг лиц, могущих претендовать на титул халифа. И это естественно: первый омейядский халиф ничем не выделялся в глазах мусульман — ни близким родством с Пророком, ни весомым вкладом в развитие ислама. Единственное, чем могли похвастать Омейяды, так это принадлежностью к курейшитам.

Вопрос о путях и способах достижения власти, наследовании или избрании, был актуален не только в политическом, но и в идеологическом отношении. Весьма точными представляются в связи с этим рассуждения О.Г. Большакова: «Мухаммед не претендовал на то, что ему даны сверхъестественные способности. Свою миссию он видел в точной передаче ниспосылаемых через него откровений. Вся миссия заключалась в том, чтобы донести их без утайки до всех соплеменников, до всех арабов…

Но для нового поколения и особенно для новообращенных из христиан и иудеев, да даже из зороастрийцев, привыкших к идее сакральности царской власти, вероучитель был немыслим без ауры благодати, он приобретал у них черты Богочеловека и мессии. Он оказывался не передатчиком диктуемого свыше, а хранителем сокровенного знания, недоступного простым смертным и передаваемого от избранного к избранному. Эта идея в корне противоречила учению Мухаммеда, для которого скрыть часть откровения от общины было немыслимо.

Из этой же среды скорее всего могла прийти и идея династийного наследования сокровенного знания, поскольку у подавляющей массы арабов наследственная "царская" власть не вызывала симпатий» [399] Большаков О.Г. История халифата. Т. I. Ислам в Аравии, 570–633 гт. М: Наука, 1989, с. 207. .

Ловко и хитро отвоевавший себе великую империю Му'авийа I сумел лучше управлять ею, чем был в состоянии сделать последний «праведный» халиф. Между тем в глазах народов, населявших Иран, его соперник остался благороднейшим человеком, а имя сирийского наместника, провозглашенного первым омейядским халифом, стало для многих мусульман синонимом проклятого.

Чтобы не быть уличенными в предвзятости, приведем и диаметрально противоположные данные. В 827 г., т. е. почти через 150 лет после смерти Му'авийи, аббасидский халиф аль-Мамун захотел ввести в действие указ, предписывающий проклинание Му'авийи I во время мусульманской проповеди, хутбы, но столкнулся со столь сильным протестом со стороны населения, что вынужден был отказаться от своего намерения. 70 лет спустя с аналогичной идеей выступил другой аббасидский халиф аль-Му'тадид, но по той же причине ему пришлось отступить [400] Бартольд В.В. Халиф и султан // Сочинения. Т. VI. М.: Наука, 1966, с. 21–22. .

Му'авийа I жил в стране, где население привыкло к высокому статусу правителя, и поэтому, как мы уже отмечали, он не мог вести себя так, как мединские халифы, — это ослабляло бы его личный авторитет и лишало бы народ уважительного отношения к власти. Поэтому неудивительно, что дамасский властитель стал первым халифом, который выстроил для себя дворец и обзавелся придворными. И хотя первый дворец был очень скромным, сложенным из сырца (кирпичный был построен позднее), он выполнил свою главную функцию — обособил халифа и его окружение от простого люда. Теперь даже родовитые мусульмане лишились свободного доступа к персоне халифа, довольствуясь аудиенцией на деловых или торжественных приемах. Допуском к халифу ведал хаджиб («хранитель дверей»), ранее просто слуга, ставший теперь важной придворной фигурой. Ну а там, где дворец, неизбежно должны появиться привратники ( баввабун ), стража ( харас ), полиция ( аш-шурта ) и т. д. Даже эти, весьма скромные по современным представлениям атрибуты халифской власти давали многим повод говорить о том, что при Му'авийи имамат превратился в царство Хосрова, а халифат — в кесаревское установление [401] Большаков О.Г. История халифата. Т. III. Между двух гражданских войн, 656–696 гг. М.: Изд. фирма «Восточная литература», 1998, с. 165–169. .